Обновленная любовь
Шрифт:
То, как он это произнес, заставило Кэтрин улыбнуться. Независимо от того, что в горле у нее першило, а глаза слезились.
– Да уж, дама с характером. Неординарная личность. Он сухо рассмеялся.
– Боже, я еще ни разу никому не рассказывал об этом.
– Наверно, просто пришло время выговорить накопившуюся боль.
Он еще теснее прижал ее к себе.
– А может быть, это ты такая необыкновенная. Кэтрин потерлась носом о его плечо.
– Но я завидую твоим воспоминаниям. Мои абсолютно непохожи на твои. После того как Марк погиб, я взяла
– У тебя был не очень благополучный брак, да?
– Все мои иллюзии мгновенно рассеялись. Я-то собиралась прожить с мужем всю жизнь. Вместе стареть, работать не покладая рук и радоваться достигнутому, Марк же жил одной минутой, никогда не задумываясь о завтрашнем дне.
– Одна бровь Таннера выразительно поползла вверх.
– Но он отличался от тебя как небо от земли.
– Рад, что ты это понимаешь. На меня можно положиться на все сто процентов.
– Возможно. А вот Марк не желал думать о последствиях своих поступков. На первом году нашей семейной жизни мы переезжали пять раз.
– Пять?!
– Пять. Сначала жили в квартирке на цокольном этаже, потом в трейлере, снимали домик в деревне, затем съехались с его родителями, напоследок нас приютила семья его приятелей. Когда он умер, у меня осталось несколько свадебных подарков, которые мы так и не успели распаковать.
– Пять раз?!
– повторил он.
– Могло быть и больше. Он подрался с управляющим дома, где мы жили на цокольном этаже, А когда сняли трейлер, он забыл вовремя заплатить за него. Потом он потерял работу, и нам пришлось переехать к его родителям. Но он бросил школу механиков, и отец выгнал его, так что мы снова переехали - к его другу.
– Боже, Кэтрин...
– Он только и смог сокрушенно покачать головой.
– Я вспоминаю этот первый год, как кошмар.
– Она пожала плечами.
– Мне нужно было то, чего он никогда не мог бы дать мне: стабильность, безопасность, собственный дом. Он говорил, что любит меня, а я оказалась наивной дурой, решившей, что этого достаточно.
– Ты что-то сурова по отношению к себе. Не дура, а просто молодая и неопытная женщина.
– Не надо меня утешать.
– Кэтрин говорила, не щадя себя.
– Все, что ему требовалось от меня, это секс и деньги, заработанные мной. Должен же был кто-то работать, пока он прохлаждался.
– Что ж, жизнь дает нам много шансов, а ты просто создана для лучшей жизни. Только не отворачивайся от этих возможностей.
– Я не могу рисковать, как это делаешь ты. И ставить под угрозу то, что уже имею.
– И чем же таким особенным ты рискуешь?
– Сыном.
Он помолчал, вспоминая, как Кэтрин отреагировала на его занятия охотой, как ругала за шальную езду.
– Никто и не просит от тебя такой жертвы.
– Пусть так. Но после всего того, что мне пришлось пережить, я боюсь малейшего риска. Он молча кивнул. Кэтрин поняла, что он вспоминает сына, и попросила:
–
И тут же пожалела о своем любопытстве - в его глазах плескалась боль.
– Он был замечательным ребенком, - тихо начал Таннер.
– Обожал бейсбол. У него почти все карточки были затерты - так он любил изучать и сравнивать результаты игроков.
– Правда?
– Угу. На них и прочесть-то что-либо было трудно.
– Он рассеянно погладил руку Кэтрин.
– Розыгрыши любил - просто жуть. Все время кого-то поддразнивал. Я был бы счастлив иметь полный дом таких детишек.
– Так за чем же дело было?
– Элен не тот тип женщины, которой это по плечу. Она страшно уставала, пока он был малышом. Пока его не отправили в подготовительный класс, мне многое приходилось делать самому. Она часто шутила, что готова завести еще детей только в том случае, если их будут приносить уже трехлетними или старше.
– Он помолчал.
– Мне даже кажется, что тем вечером, когда они возвращались из клиники, она только поэтому и врезалась в дерево. Была безумно усталой после всех этих стрессов из-за болезни Криса... Меня все время мучает вина... Лучше бы тогда за рулем оказался я...
– Не смей даже Думать об этом. Жизнь невозможно переделать в угоду нашим желаниям.
– Но эта мысль прочно поселилась в моем мозгу. После похорон Барб сказала, что если бы я взвалил на себя больше ответственности...
– Забудь. Выкинь из головы. Чего только не наговоришь от отчаяния и бессилия что-либо изменить. Ты и сам это прекрасно понимаешь.
Душа Кэтрин разрывалась от жалости к нему.
– Мне не следовало спрашивать, да? Но ты никогда о нем ничего не рассказывал, и в доме нет ни одной его фотографии...
Он убрал руку с ее плеча и полез в задний карман джинсов.
– Я ничего не рассказывал, потому что многие сразу начинают чувствовать себя неуютно после этого. А фотографии Элен разложила по альбомам. А я не захотел хоть что-то менять после ее смерти.
Он достал маленький альбомчик с фотографиями Криса.
– Вот это его последний школьный снимок, - показал он. Кэтрин внимательно рассмотрела каждое фото.
– Он очень похож на тебя.
– Угу. Иногда я смотрю в зеркало на себя и вижу его щербатую улыбку или торчащий по утрам вихор. Ты - первая женщина, которая поняла мою тоску оставшегося одиноким отца. Остальные избегают таких тем как чумы.
Он положил фотографии на ночной столик.
– Как же так вышло, что никто не заполучил такой бриллиант в свои руки?
– Наверное, не нашлось смельчака, которого не смутил бы выводок детишек во дворе, - засмеялась Кэтрин.
– Ошибаешься. У тебя просто нет времени на кавалеров. Уж я-то знаю твой график, начиная с прибытия громогласной Хилари в шесть утра и до самого позднего вечера. Какая уж тут может быть личная жизнь?
– Больше тебе не придется мучиться из-за нашей ранней пташки. Мама Хилари ожидает двойню, и доктор велел ей уволиться с работы. Возможно, малышка больше не вернется под мое крылышко.