Обновлённая любовь

Ашер Лорен

В какой-то момент вокруг беседки начинает падать снег, покрывая землю, словно сахарная пудра.

— Белое Рождество! У меня его уже много лет не было! — она убегает.

Я остаюсь под крышей беседки, наблюдая, как она кружится по кругу, пытаясь поймать языком снежинки.

В мире нет ничего прекраснее, чем Далия, смеющаяся, глядя в небо, стоя перед домом, который я планирую превратить в наш дом.

Я позволяю ей несколько минут повеселиться, а затем обхватываю ее за талию и тяну в сторону

дома основателя.

— Куда мы идем?

— Домой.

— Что? Почему? Мы только что приехали!

— Мы никуда и не уезжаем, — я открываю заднюю дверь и захожу внутрь, таща ее за собой.

Мы вздыхаем, когда наши пальцы на руках и ногах начинают оттаивать.

Далия тычет мне в грудь.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что мы идем домой?

Я обвел рукой гостиную.

— Ты стоишь внутри него.

Она моргнула.

И потом еще раз.

— Мы оставляем дом?

— Я никогда не планировал продавать его, — я прикусываю язык.

— Никогда?

Я покачал головой.

Ее взгляд метался по комнате, вероятно, отражая ее мысли.

— Почему?

— Он принадлежит мне уже много лет.

— Лет?

— Да.

У нее отвисает челюсть, но она не может произнести ни слова.

Я делаю глубокий вдох.

— Помнишь свой ответ на конкурсе «Клубничная Милашка»? Когда тебя спросили про три желания?

Ее глаза расширились.

Застать Далию врасплох легко, но заставить ее потерять дар речи? Сложный подвиг, о котором я и не мечтал.

А в качестве последнего желания я бы хотела владеть голубым домом основателя, сказала она на полном серьезе, после того как пожелала, чтобы рака никогда не существовало, и возможность в последний раз поговорить со своим отцом.

Ее глаза блестят, но не от лунного света, проникающего сквозь стену окон, а от сильных эмоций, грозящих поглотить ее.

— Я никогда не забывал.

По ее щеке скатывается одна слезинка, и я смахиваю ее поцелуем.

— Ты исполнил мое желание так, что я даже не заметила этого, — ее голос дрогнул.

Когда несколько лет назад дом основателя был выставлен на продажу, я купил его без колебаний. Поначалу это был глупый способ отомстить женщине, которая имела полное право жить дальше с другим. Но каждый раз, планируя снести его, я останавливал себя и думал о том, как больно будет Далии, если она вернется и обнаружит, что дом исчез.

К счастью, я так и не осуществил этот план. Не уверен, что Далия простила бы меня за это, и то, как все в итоге сложилось – гораздо лучше.

— А как же знак «Продается», мимо которого мы проезжали после того, как ты помог мне избавиться от обручального кольца?

— Я попросил Сэма об услуге, пока ты ела мороженое.

— Ты шутишь, — она делает паузу, прежде чем снова заговорить. — И ты попросил меня помочь разработать его…

— Изначально это было

потому, что мама умоляла меня найти тебе работу, чтобы помочь пережить трудности.

Ее нижняя губа дрожит.

— Ты мог выбрать любой дом для нашей работы, но выбрал именно этот.

— Да.

— Почему?

— Я знал, что ты не откажешься от работы над этим домом… даже если для этого нужно будет объединиться со мной.

— Почему ты не снес его много лет назад?

— Изначально я так и хотел.

— Что тебя остановило? — она обхватывает меня за шею.

— Разозлить Джеральда?

Она смеется, и я проглатываю этот звук губами. Я целую ее лоб. Щеки. Уголок ее рта и изгиб шеи. Все, до куда может дотянуться мой рот, я целую, пока Далия делает то же самое.

— Что ты скажешь о том, чтобы сделать это место нашим? — я целую ее в основание шеи.

— Заманчиво, но ты же знаешь, как моя мама относится к тому, чтобы жить с кем-то до брака.

— Это можно легко устроить.

Она закатывает глаза.

— Спроси меня еще раз через год.

— Я буду держать тебя в курсе.

А пока я планирую сделать эту женщину своей во всех смыслах этого слова.

Моей, чтобы любить. Моей, чтобы жениться. Моей, чтобы лелеять до конца наших дней.

Конец.

Эпилог

Далия

Шесть месяцев спустя.

Тепло окутывает меня, и я вздыхаю, прижимаясь ближе к его источнику. Что-то сжимает мою талию, вырывая меня из тумана бессознательности.

Я просыпаюсь не в своей постели.

— Черт!

В третий раз за этот месяц мы с Джулианом не смогли уснуть, занимавшись допоздна вещами, из-за которых моей маме пришлось бы ходить на исповедь от моего имени в течение следующих пяти-десяти лет.

Джулиан протирает глаза от сна и садится у изголовья кровати. Я быстро отвлекаюсь на его грудь и перекатывающиеся мышцы, когда он поправляет подушки позади себя.

Он гладит меня по щеке.

— Продолжай смотреть на меня так, и ты никогда не выберешься отсюда до того, как проснется твоя мама.

Мое сердце учащенно забилось, когда я склонилась к его прикосновению.

— Я должна идти, — но мне не хватает силы воли, чтобы отстраниться от прикосновения Джулиана.

Для большинства людей правило моей мамы не жить с кем-то до брака может показаться устаревшим, и я с этим полностью согласна, но я не собираюсь оспаривать ее ветхозаветные убеждения в ближайшее время, тем более что через несколько месяцев это уже не будет иметь никакого значения.