Обновлённая любовь
Шрифт:
Черт.
— У тебя есть перчатки? — спрашиваю я.
Она выходит из того транса, в который ввели ее мои руки.
— Да, — она роется в шкафу под раковиной и достает большую пару розовых перчаток.
Я забираю их у нее, игнорируя покалывание от прикосновения ее пальцев к моим. Мы оба отстраняемся слишком быстро. Я натягиваю перчатки со слишком большой силой, чуть не порвав одну из них.
Далия ищет в прачечной чистое полотенце, пока я занят мытьем
Она возвращается, но останавливается на полпути, чтобы сфотографировать, как я мою тарелку.
— О. Цвет перчаток очень подчеркивает твои щеки.
— Удали это.
— Нет, — она убирает телефон в задний карман и прислоняется к стойке рядом со мной.
Я опускаю тарелку в грязную воду. Мыльные брызги и капли воды разлетаются от сильного всплеска, попадая на нас обоих.
— Эй! — она вытирает несколько капель с лица.
Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я хватаю телефон из ее заднего кармана.
— Отдай! — Далия тянется за телефоном, но я держу его над ее головой.
Мне с трудом удается сорвать одну из резиновых перчаток благодаря покрывающему ее мылу, но как-то удается ухватиться за кончик пальца и потянуть.
— Джулиан! — она вцепилась в мою руку своими свеженаманикюренными ногтями.
Я смутно слышу, как Роза говорит из другой комнаты, спрашивая, не надо ли ей пойти проверить нас, но мама уверяет ее, что все в порядке.
— Какой у тебя пароль? — спрашиваю я, пробуя несколько комбинаций цифр.
— Да пошел ты, — она переводит взгляд на точку между ребрами, от чего я вздрагиваю.
— Отдай, — она снова щекочет меня, и моя хватка на телефоне ослабевает.
Ох, блять.
Телефон падает в раковину, наполненную водой, и с противным стуком ударяется о дно.
— О, черт, боже мой! Я тебя убью! — она тянется за телефоном и вытаскивает его. Вода капает повсюду, а она усердно пытается включить его.
Я срываю вторую перчатку и запускаю пальцы в волосы.
— Черт. Мне жаль.
Она хмурится достаточно сильно, чтобы заставить меня попятиться назад.
— Тебе жаль?
— Он выскользнул.
— Он бы не попал к тебе в руки, если бы ты не набросился на меня.
— Набросился? Немного драматично, тебе не кажется? — у меня вырвался смешок.
Моя реакция, похоже, подогревает огонь в ее глазах.
— Я покажу тебе, что такое драма.
С впечатляющей скоростью она выхватывает мой телефон из заднего кармана и швыряет его, как футбольный мяч, в раковину. Стеклянный экран ударяется о борт тяжелой металлической кастрюли и падает на дно.
Мы оба открываем рты, когда треснувший экран один раз мерцает, а затем становится черным.
— Не могу поверить, что я это сделала, — она смотрит на
— А я могу, — я начинаю закипать.
Пять глубоких вдохов.
Только вот пять – это не совсем то, что нужно. Двадцать вдохов спустя я все еще борюсь с желанием наброситься на женщину рядом со мной.
El que se enoja pierde52, изречение моего отца, эхом отдается в моей голове, немного ослабляя раздражение.
— Мне чертовски жаль. Не знаю, о чем я думала, — она трет глаза.
— Тебе жаль? — спрашиваю я холодным тоном.
— Да.
Я не могу объяснить, что заставляет меня так среагировать, но я хватаю шланг от крана и опрыскиваю Далию, как мы делали это бесчисленное количество раз в детстве.
— Джулиан! — она поднимает руки, и вода брызгает во все стороны.
Не обращая внимания на ее крик, я обливаю ее лицо холодной водой, портя при этом макияж и волосы. Тушь, подводка для глаз и румяна стекают по ее щекам.
Я опускаю шланг.
— Теперь я принимаю твои извинения, — я перевожу взгляд на ее промокшую футболку. Черная ткань прилипла к изгибам ее груди, как вторая кожа, подчеркивая…
— Какого черта? — прошептал я, захлебываясь водой.
— Ты выглядишь так, будто тебе нужно охладиться, — Далия достаточно обливает меня водой, чтобы намочить мои волосы, белую рубашку на пуговицах и переднюю часть брюк. Вода ощущается прохладной на моей коже, но от ее взгляда по моим рукам струятся волны тепла.
Она проводит языком по нижней губе, сосредоточившись на моем прессе, который обтягивает мокрая ткань.
Я следую за ее взглядом.
— Нравится то, что ты видишь?
— Считай, что я не впечатлена, — хотя слабый румянец, ползущий по ее шее, выдает ее.
Я хватаю рубашку за промокший подол и поднимаю его, чтобы вытереть лицо. Глаза Далии расширяются, когда ей открывается полный вид на то, что скрывается под промокшей тканью.
— Что ты делаешь? — шипит она.
— Убираю беспорядок, который ты устроила.
Ее взгляд скользнул по моему прессу, а затем проследил за угловатыми мышцами, исчезающими под поясом джинсов.
— Все еще не впечатлена?
Она прищурилась.
— Тем более сейчас, когда я рассмотрела все получше.
— Ты всегда была ужасной лгуньей.
— А ты всегда был плох во флирте.
— У тебя здесь кое-что… — я провожу подушечкой большого пальца по уголку ее рта. Ее резкий вдох звучит достаточно громко, чтобы его услышали за учащенным биением моего сердца.
Она откидывает голову назад, давая мне возможность лучше рассмотреть ее глаза, прикрытые веками.