Обновлённая любовь
Шрифт:
Я моргаю, прогоняя туман в глазах, прежде чем повернуться к нему.
— Я думала, ты не фанат, — мой голос дрожит.
— Шоу? Ни хрена подобного, — он хмурится.
— Меня.
Его взгляд опускается на деревянный пол.
Я подхожу к его комоду и провожу пальцем по краю керамической чаши, которую я создала.
— Почему ты боялся моей реакции?
— Дело не в этом, — он запинается на словах.
Я смеюсь.
— Тогда как бы ты это назвал?
— Признательность
Если он продолжит так говорить, я могу совершить невероятную глупость и влюбиться в него.
У тебя есть правила, и не просто так. Придерживайся их.
Комок в горле только увеличивается, пока я осматриваю его комнату, внутренне сходя с ума от того, какие предметы он выбрал.
Я поправляю уже сбалансированный абажур, прежде чем включить его.
— У тебя здесь вещи с моего самого первого запуска.
— Я знаю.
— Как давно ты следишь за моей карьерой?
— С тех пор как ты впервые выучила азбуку и научилась считать до трех?
Я со смехом качаю головой.
— Я говорю серьезно.
— Я тоже. Я всегда был заинтересован в твоей успехе.
— Даже когда был преисполнен желанием победить меня во всем?
— Даже тогда.
— Все это время я думала, что ты меня ненавидишь…
Он подходит ко мне и обхватывает меня руками.
— Я никогда не ненавидел тебя, Далия. Ни на одну секунду ни одного дня.
— Тогда почему ты так долго избегал меня?
— Потому что я знал, что случится, если я снова окажусь рядом с тобой.
— И что?
Он игнорирует мой вопрос, наклоняясь и целуя меня. Этот поцелуй другой – он другой – и я не могу не зацикливаться на каждой его детали.
Его руки обнимают мое лицо, словно я самое дорогое, что есть в этом мире.
Его большой палец нежно ласкает мою щеку, поглаживая ее взад-вперед так, что я вся дрожу от желания прижаться к нему.
У меня защемило сердце, когда он ответил на мой вопрос, не произнеся ни слова.
Я боюсь признать, что между нами зародились серьезные чувства. Однажды он уже сблизился со мной и оттолкнул меня, так кто знает, что он не сделает то же самое снова?
Будь в настоящем и наслаждайся моментом. В голове всплывают мудрые слова моего психотерапевта.
Он целует меня так, будто я уже принадлежу ему, и мне трудно игнорировать очевидное.
В конце концов тебе придется признать эти чувства, добавляет рациональная часть моего мозга.
Я планирую это сделать… только не сегодня.
Я наполовину ползу,
— Включи что-нибудь, — забравшись в кровать, он протягивает мне пульт от телевизора.
— Как мило с твоей стороны, — я добавляю сарказма, надеясь, что он скроет дрожь в моем голосе.
— Ты еще ничего не видела, — он берет книгу с тумбочки и очки для чтения из ящика.
Я никогда не понимала, насколько сильно мне нужно было видеть Джулиана без рубашки, читающего книгу в очках, но я считаю, что этот образ, возможно, навсегда изменил химию моего мозга.
В итоге я прижимаюсь к его груди и смотрю повтор «Серебряных лисиц», а он читает книгу в кожаном переплете, которую я не узнаю.
— Что ты читаешь? — я ставлю серию на паузу.
— Неофициальный учебник истории Лейк-Вистерии.
— Что? — я сажусь прямо и выбиваю книгу из его рук. К счастью, он успевает поймать ее за потертый корешок, прежде чем она падает на пол.
— Прости.
Он кладет книгу обратно на тумбочку.
— Поверь мне. Это не так увлекательно, как кажется. Из-за разговоров о сельском хозяйстве и подробных рассказов о первых нескольких жестоких клубничных сезонах я не мог уснуть две ночи подряд.
Я хихикаю.
— Знаешь ли ты, что Клубничный фестиваль был впервые организован более ста лет назад, чтобы привлечь фермеров к переезду сюда?
— Это, конечно, здорово, но я хочу знать, есть ли там что-нибудь о Джеральде и Франческе!
Он гримасничает.
— Прочитав предысторию Джеральда и причины переезда его братьев на озеро Вистерия, я почти не чувствую вины за то, что снес все его дома.
— Вот видишь! Я же говорила тебе, что понимание истории очень важно.
— Я сказал «почти».
Я хмыкаю.
— Что ты узнал?
— Его семья переехала сюда, потому что его сестру отвергли в их старом городе после того, как она была поймана, цитирую, «на сеновале» с другим мужчиной до брака. И вместо того, чтобы остаться в Верхнем полуострове82, они переехали сюда, узнав о пляжах.
— Не может быть.
Он кивает.
— Было четыре брата Бейкера и их сестра Вистерия, которая отказывалась, чтобы ее называли как-либо иначе, кроме Рия. Она была писцом, которая вела подробный отчет обо всем.
— Они назвали город в ее честь? — пискнула я. — Почему никто не говорит об этом?
Он пожимает плечами.
— Наверное, потому что она не хотела, чтобы люди знали ее настоящее имя. Она говорила, что имя «Вистерия» – это лаконичное слово, которое не соответствует ее характеру.