Обнулись!
Шрифт:
– Работает где?
– Какая разница...
– Слушай, ты ко мне сам пришел, не я, - Пластинин решил надавить. Конечно, информация была нужна и ему, но признаваться в этом не хотелось.
– Если скажу... короче, помалкивай, - не попросил, а предупредил сосед.
– Сам разберусь.
Мужчина задумался, поднял пустую кружку, с сожалением повертел ее в руках, посмотрел на почти пустую бутылку.
– Палыч, у тебя есть еще топливо?
– обратился он к Роману.
– Харе!
– не выдержал Роман.
– Давай, или рассказывай все, или расход. Мне на работу, а кроме этого и так дел хватает. На местных:
Сосед пожевал губу, набрал побольше воздуха.
– Да шлюхой она работает!
– закричал он и матерно выругался.
– Шлюхой! Понимаешь?
– Я не прокурор, чтобы передо мной оправдываться. Пусть работает хоть...
– Пластинин задумался: у девушки уже и так была профессия, которую он привык упоминать в конце такой фразы.
– Думаешь, тут работы для молодой девчонки много?
– задал риторический вопрос сосед.
Ненадолго мужчины замолчали.
– Телефон борделя говори, съезжу, разузнаю.
– Я с тобой.
Роман покачал головой.
– Ты еще майора Беляева позови с его сержантиком, для кворума. Один пойду.
Сосед продиктовал номер, потом несколько раз выругался, то ли на Романа за нежелание брать его с собой, то ли на племянницу, позорившую семью постыдной работой, то ли на жизнь в целом. После чего допил водку и Пластинин выставил его за дверь - нужно было собираться на смену. Роман принял душ, почистил зубы, позавтракать решил уже в кафе.
Перед выходом задумался о свертке с записями химиков-бандитов. Оставить его в квартире? Тайников здесь не было, сейфа и подавно, если его все-таки вычислят, то могут устроить обыск - а такие ребята искать умеют. Правда, было не до конца понятно, зачем его ищут. Хотят просто убить или им тоже нужны эти бумаги?
После недолгих колебаний заткнул пакет за ремень, прикрыл сверху футболкой - в кафе переложит, а то слишком заметно.
На улице Роман решил не ждать автобус, а пошел пешком, хотелось окончательно скинуть хмель, а не наоборот - разомлеть в пропеченном солнцем салоне.
Смена уже близилась к экватору, когда в кафе вошла женщина, которую Пластинин сейчас увидеть никак не ожидал.
Все время до этого момента он посвятил обслуживанию немногочисленных посетителей и... мыслям о распределении очков характеристик. Вопрос стоял так: наука или боевые характеристики, Интеллект и Восприятие или Сила и Выносливость? Размышления над этим привели его к более очевидному выбору - самому разобраться в фармакологии и химии неизвестного вещества и его влиянию на человека или подготовиться ко встречи с врагами. Инстинкт самосохранения нашептывал, что каким бы умным он бы ни стал, если его кончат, помочь он все равно никому не сможет. Но странное благородное чувство самопожертвования помноженное на апатию последних лет говорило, что спасать надо в первую очередь других. Навоевался он уже. Хватит.
Именно за этой головоломкой его и застала вошедшая в кафе Стефания, хотя Роман был уверен, что женщина целый день - а то и несколько следующих - проведет с очнувшейся Машкой.
Стефания выглядела ужасно: красные глаза, черные круги под ними, словно на тебя смотрит не живой человек, а уже наполовину скелет. И так стройная, за последние дни она заметно похудела, кожа на скулах натянулась, но одновременно и сморщилась, добавив женщине лет десять к возрасту.
Стефания
Роман заварил ее любимый зеленый чай с жасмином, принес кружку и сел на стул напротив. С сочувствием посмотрел на женщину. С удивлением отметил, что даже в таком состоянии, уставшая и ненакрашенная, она нравится ему, чуть ли не еще больше, чем прежде. Странная вещь - симпатия.
– Как Маша?
– прервал он молчание.
– А?
– Стефания будто бы не услышала вопроса.
– Она же очнулась? Извините, не смог вчера приехать.
– Вы и так, кажется, делаете больше, чем я могла рассчитывать. Спасибо, - не улыбаясь сказала Стефания.
– Как она?
– Она... она очень изменилась...
– Конечно, все-таки пережила такое... Дайте ей время прийти в себя, набраться сил, и вот уже скоро она будет прежней веселой, умной, замечательной девочкой.
Стефания некрасиво скуксилась и, наверняка, заплакала бы, но в организме кончились слезы.
– Нет, тут другое. Это... это больше не Маша. Я не узнаю свою доченьку.
Роман подумал о возможных повреждениях мозга после комы или от действия токсинов на организм, но пока решил не углубляться в дурные мысли. Сперва надо все разузнать, желательно - от врачей. Но как теперь это сделать?
– А что конкретно не так? Как она себя ведет?
– Как ведет?
– Стефания наконец оторвала взгляд от пятна на скатерти и посмотрела на Романа, потом на чашку чая.
– Как ребенок, усталый, заторможенный ребенок. Реагирует вяло, инициативы не проявляет, не ест, пока ей ложку не поднесешь ко рту.
– Что говорят врачи?
– Роман видел, что и мать реагирует не сильно лучше дочери, поэтому пододвинул чай к ней поближе.
– Спасибо, - прошептала она, точно только сейчас заметила чашку.
– Валерий Сергеевич разводит руками... говорит, нужно провести обследование. Говорит, что физически она здорова, ЭЭГ хорошее...
Роман в задумчивости постучал костяшками по столу. Не успел он обрадоваться, что девочка пришла в себя и, казалось, самое страшное позади, как история сделала очередной трагический поворот. В груди заново разгоралась чуть остывшая за ночь ярость. Чтобы как-то отвлечься, он предложил:
– Вы давно завтракали? Сейчас что-нибудь сварганим.
– Нет, я не голодна...
– Я лично приготовлю, - попытался улыбнуться он.
– Сами знаете, наш Пашка - так себе повар.
Привычным энергичным шагом Роман ринулся на кухню, по-хозяйски схватил из холодильника яйца, сметану, ветчину и принялся готовить омлет.
Повар Пашка - пятидесятилетний мужик с наружностью гнома из Средиземья и прошлым корабельного кока - злобно зыркнул на него, пробурчал что-то в бороду, но спорить не стал, вернувшись к лечению похмелья путем опустошения полуторалитровой бутылки минералки.
От внезапно накатившей злости Пластинина затрясло. Но злится на абстрактное зло было тяжело, поэтому он вспомнил того, кто олицетворял для него всех наркоторговцев в мире.
Роман разбивал яйца, представляя вместо них голову Рубинчика - одного из главарей банды, в которую он был внедрен. Тогда, четыре года назад, тому удалось уйти буквально за несколько часов до того, как коллеги Романа начали аресты известных членов группировки.