Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма
Шрифт:
Прорыв Линии Маннергейма 11 февраля
В 08.40 утра 11 февраля 1940 года советская артиллерия (четыре артиллерийских полка) открыла ураганный огонь по финским позициям от озера Сумма-ярви до болота Мунасуо. Артподготовка длилась два часа двадцать минут и по силе была сравнима с артподготовками в битве при Вердене в Первую мировую войну.
Только 24-й корпусной артиллерийский полк выпустил по финским позициям 14 769 снарядов. Артиллерийские командиры сами были впечатлены масштабами подготовки:
«Впервые наш полк принимает участие в такой мощной и организованной артподготовке. Арт. подготовка
В 11.00 в наступление на «Поппиус» двинулся 245-й стрелковый полк при поддержке тяжелых Т-28 и легких Т-26, и уже в 12.24 на руинах «Поппиуса» было поднято красное знамя. Это вызвало ликование в штабе дивизии и еще больше воодушевило бойцов.
Рота лейтенанта Мальма, оборонявшая район ДОТ № 4 «Поппиус», не сумела ничего сделать. До этого батальон Линдмана находился в секторе Меркки, где заболоченная местность не позволяла массово использовать танки. Вид нескольких десятков советских танков поверг солдат роты в шок. Тем не менее солдаты роты оказали огневое сопротивление. К концу дня от роты осталось 16 солдат из 100.
Командир 2-го батальона 9-го пехотного полка майор Линд-ман потерял управление своим подразделением. В некоторых западных источниках упоминается, что Линдман был ранен, но согласно журналу боевых действий 8-го пехотного полка Линдман ранен не был, а просто потерял управление и самоустранился от событий.
Советские танки и пехота проследовали на север от захваченного «Поппиуса» и остановились у испытательного бункера, где окопались на ночь. С утра 12 февраля наступление продолжилось, и уже днем финское командование приняло решение отказаться от обороны занимаемых рубежей и отойти на вторую линию обороны, состоявшую из полевых укреплений под прикрытием грандиозного противотанкового рва.
Во второй половине дня командир 5-й пехотной дивизии полковник Селим Исакссон позвонил в Выборг командующему 2-м армейским корпусом Эквисту и произнес: «Ну вот и все, они прорвались». Эквист как мог подбодрил полковника, пытаясь внушить ему, что еще не все потеряно.
В районе «Миллионника», где на высоту «Язык» наступал батальон 255- го стрелкового полка, ситуация развивалась иначе. Штурмовые группы очистили от финнов южную часть «Языка», приблизились вплотную к ДОТ и блокировали его к 12.40 дня. Финнам не удалось удержать траншеи южнее ДОТ, несмотря на переходы в контратаки.
Рафаэль Форт, рядовой, 4-я рота 9-го пехотного полка:
«…11 февраля русские не так сильно нас обстреливали, а вместо этого перешли в наступление правее нашего ДОТ, против южной оконечности высоты «Палец». Наша рота попыталась зачистить окопы при помощи автоматов и ручных гранат, но это нам не удалось. Русские все ближе и ближе продвигались к ДОТ по траншеям. В то время как русская пехота приближалась к правому входу, один русский танк пошел в атаку на ДОТ в лоб, очевидно,
Вскоре после того, как русский танк загорелся, русский пулемет открыл огонь по левому входу в ДОТ. У нас рядом с ДОТ был небольшой ДЗОТ с пулеметом, но угла поворота нашего пулемета не хватало, чтобы открыть ответный огонь. Мы втроем стояли в ДЗОТ, наблюдая за горящим танком. Слева Артур Хой-ар, посередине наш комвзвода Хекерстедт и я справа. Внезапно в амбразуру влетели осколки, они попали между Артуром и Хекерстедтом. Комвзвода покачнулся, отдал честь и произнес: «Передайте привет дому!» Осколок попал ему в сердце, и он умер у меня на руках. Артуру осколками посекло правую руку. Он убежал в ДОТ на перевязку.
Между тем русская пехота сумела приблизиться вплотную к западному каземату и забралась на крышу ДОТ. Они залегли на крыше и стали сбрасывать с крыши камни и песок, чтобы заблокировать правый выход из ДОТ. Это им удалось, вход был полностью завален. Нужно было срочно что-то предпринять».
Младший лейтенант Леканов, командир штурмовой группы 245-го стрелкового полка:
«…Разведав передние долговременные сооружения, мы перешли на левый фланг, где обнаружили самый большой ДОТ № ООН. Он находился на высоте «Язык» и простреливал по просекам надолбы и траншеи вправо до ДОТ № 006 и влево до озера Сумма-ярви. Этот ДОТ и вся высота командовали над нашим левым флангом.
В день прорыва Линии Маннергейма командир саперного батальона старший лейтенант Грабовой назначил мою группу в резерв. На ДОТ № ООН были направлены две блокировочные группы под руководством младших лейтенантов Маркова и Емельянова.
Час спустя пришел посыльный с приказом: командир части ждал нас на наблюдательном пункте.
— Блокировочная группа товарища Маркова, — сказал он мне, — лежит справа от ДОТа в надолбах, прижатая к земле сильным огнем противника. Танки ей помочь не могут, так как склон высоты слишком крут. Другая группа, товарища Емельянова, действующая тоже справа, попала под ураганный минометный и артиллерийский огонь врага. Емельянов ранен. Немедленно выступайте со своей группой на помощь товарищам и уничтожьте ДОТ№ ООН(?)…
Мы вышли из леса к высоте и сразу попали под минометный огонь. Ползком с тяжелыми ящиками взрывчатого вещества стали пробираться к траншеям. Я приказал бойцам снять маскировочные халаты, так как на черном фоне вспаханной снарядами земли они лишь демаскировали нас.
Выл мороз, но мы все обливались потом. Наконец добрались до ближайшей траншеи. Вместе с пехотинцами попытались осмотреть ДОТ, но показавшийся в этот момент белофинн бросил в нас несколько гранат. Короткая очередь пулемета — и враг был уничтожен.