Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда
Шрифт:
Почему медики позволили человеку с больным сердцем вставать с кровати, когда основной метод лечения предполагает в таких случаях строгий постельный режим? [658] Один из врачей Щербакова Яков Этингер признался следователю М. Т. Лихачёву, что делал всё от него зависящее, лишь бы сократить Щербакову жизнь, поскольку считал последнего антисемитом [659] . На допросе у министра МГБ В. С. Абакумова Этингер сначала отказался от своих показаний, а затем подтвердил их вновь. Вскоре после этого Этингер умер в тюрьме.
658
Пономарёв (C. 275 и прим. 20 на C. 277) кратко замечает, что врачи «не возражали» против прогулки, которая стала причиной смерти Щербакова. Иначе говоря, Пономарёв затрагивает вопрос о врачебном решении, но пытается расследовать случившееся..
659
Я. Я. Этингер. Это невозможно
Пономарёв разбирает обвинения Щербакова в антисемитизме и доказывает, что все они беспочвенны, см.: Пономарёв, C. 212–213, 218–222, 227–228.
Всё произошедшее стало частью т. н. «дела врачей», ряд страниц которого содержат явные признаки следовательских фальсификаций. Не исключено, что показания Этингера были добыты у него под пытками, а сам он, возможно, не совершал врачебных ошибок, ускоривших смерть Щербакова. Однако те из обвиняемых по «делу врачей», кто в 1948 году лечил Андрея Жданова, покаялись в том, что медицинская помощь оказывалась ему неправильно, что в конце концов привело к его преждевременной кончине. Своему пациенту они позволяли не только вставать с постели, но и разрешили ему прогулки; когда вызванная ими для снятия ЭКГ женщина-кардиолог пришла к выводу, что у Жданова сердечный приступ, лечащие врачи категорически отвергли поставленный диагноз, потребовав исключить упоминание о нём из составленного кардиологом письменного заключения. Ничего себе «ошибка»! Объективно говоря, поведение врачей полностью отвечает определению «заговора», и лишь не ясно, действительно ли заговорщики собирались умерщвлять партийных руководителей, в чём их обвиняли впоследствии, либо вся их вина заключалась в создании порочной системы круговой поруки.
Напомним: у такого рода событий своя история. На процессе Бухарина – Рыкова в марте 1938 года лечащие врачи Плетнёв и Левин сознались в участии в заговоре с целью умерщвления писателя Максима Горького, члена ЦК Валериана Куйбышева и председателя ОГПУ Вячеслава Менжинского, которого Генрих Ягода хотел поскорее убрать со своего пути, чтобы с должности зампреда пересесть в освободившееся кресло. Обвинения, предъявленные Плетнёву и Левину, подтверждаются ранее не публиковавшимися материалами досудебных допросов Ягоды и протоколами его очных ставок с Плетнёвым, Крючковым и Левиным. Имеются также две стенограммы допросов Енукидзе на предварительном следствии. Все перечисленные документы в целом подтверждают виновность Ягоды. А доктор Левин вдобавок допускает наличие прямой связи с Енукидзе [660] .
660
Материалы очных ставок Ягоды см.: Генрих Ягода. Нарком внутренних дел СССР, Генеральный комиссар государственной безопасности. Сборник документов. – Казань, 1997, C. 218–223. Первый из протоколов допросов Енукидзе (от 30 мая 1937) опубликован: там же, C. 508–517. В нём следователь НКВД ссылается на более ранний протокол допроса Енукидзе (от 27 апреля 1937), который опубликован в: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938. – М.: МФД, 2004, № 60, C. 144–156. Последнее издание, опубликованное «фондом А. Н. Яковлева», имеет полуофициальный статус, поэтому ранее опубликованный документ подтверждает подлинность апрельского протокола допроса Енукидзе. О контактах Левина с Енукидзе см.: там же, C. 222.
В мае 1957 года была подготовлена реабилитационная справка на первого из подсудимых «бухаринского» процесса Акмаля Икрамова [661] . Однако единственное доказательство, которое приводилось в пользу его невиновности, состояло в том, что все выступившие с обвинениями Икрамова (включая Бухарина) в тех же самых показаниях назвали лиц, которые к 1957 году уже были провозглашены «реабилитированными» [662] . Любопытно, но справка ни единым словом не упоминает, что Икрамов, признавший свою виновность в суде, и его обвинители-подследственные действовали по принуждению.
661
Вскоре (3 июня 1957) Икрамов был реабилитирован, см.:.
662
Реабилитация:
Подобным же образом к декабрю 1957 года «реабилитацию» получили ещё несколько участников того процесса. За исключением Ягоды все другие подсудимые дождались своего часа при Горбачёве, но их «реабилитация» стала уже чистой формальностью. На совещании историков в 1962 году Поспелову задали вопрос: что говорить школьникам об осуждённых по делу правотроцкистского блока? И тот, не колеблясь, заявил, что «ни Бухарин, ни Рыков, конечно, шпионами и террористами не были» [663] .
663
Всесоюзное совещание о мерах улучшения подготовки научно-педагогических кадров по историческим наукам. 18–21 декабря 1962 г. – М.: Наука, 1964, C. 298. Юрий Фельштинский, известный российский ученый-троцкист, утверждает, что Поспелов сделал своё заявление, будто бы «резюмируя официальные результаты секретных расследований, произведённых соответствующими органами ЦК КПСС» (Ю. Г. Фельштинский. Разговоры с Бухариным. Комментарий к воспоминаниям А. М. Лариной (Бухариной) «Незабываемое» с приложениями. – М.: Издательство гуманитарной литературы, 1993, C. 92). Нет никаких причин доверять этому утверждению, поскольку полная цитата из выступления Поспелова звучит так: «Я могу заявить, что достаточно внимательно изучить документы XXII съезда КПСС, чтобы сказать, что ни Бухарин, ни Рыков, конечно, шпионами и террористами не были». Как известно, с трибуны именно XXII съезда были оглашены наиболее отвратительные исторические фальшивки, как, например, зачитанное Шелепиным письмо Ионы Якира (об этом письме см. ниже). Поэтому нет причин считать, что на совещании Поспелов говорил правду.
На самом же деле Бухарин подтвердил в суде свою причастность к подготовке террористических актов, хотя отрицал, что передавал шпионские сведения лично, а только через соучастников по заговору. Рыков же, отвергая обвинения в шпионаже, сознался в попытках свергнуть правительство. Вот почему Поспелов лишь предал огласке то, что Хрущёв только подразумевал в «закрытом докладе»: московские процессы, дескать, сфабрикованы, а показания подсудимых на них не соответствуют действительности.
В «закрытом докладе» Хрущёв объявил лживым и «дело врачей-вредителей». Но он солгал, заявив, что оно сфабриковано Берией, ибо на самом деле именно последний раньше всех других обнаружил, что некоторые обстоятельства дела весьма сомнительны.
В любом случае смерть Щербакова, скорее всего, оказалась на руку Хрущёву. Большая часть из того, что он говорил о времени пребывания Сталина у власти, оказалась неправдой, поэтому было бы просто неблагоразумно «верить» ему и в данном случае. С учётом свидетельств о причастности представителей советской медицины к преступлениям, разбиравшимся на московском процессе 1938 года, будет весьма опрометчиво отметать саму мысль, что по крайней мере некоторые из послевоенных заговоров с участием врачей могли вполне иметь место в действительности.
В конце концов остаётся загадкой, почему день или больше смертельно больной Сталин не получал никакой медицинской помощи, пока, наконец, не выяснилось, что у него инсульт. Каковы бы ни были детали случившегося, Хрущёв – один из участников тех событий.
Оставив в стороне личные мотивы Хрущёва, теперь обратимся к такой интересной и важной теме, как последствия «закрытого доклада».
Влияние на советское общество
Поскольку не просто отдельные положения, а весь «закрытый доклад» от начала и до конца соткан из лжи, наши прежние исторические и политические представления требуют коренного пересмотра.
Например, тот факт, что в основу «закрытого доклада» положены результаты работы комиссии Поспелова, проделавшей вопиюще нечестное исследование, бросает тень на все и каждую из комиссий, созданных при Хрущёве для изучения тех или иных вопросов истории.
В частности, речь идёт о «реабилитационных» комиссиях, созданных для пересмотра дел тех лиц (в основном членов компартии), кто по решению суда был приговорён к смертной казни либо получил длительные сроки заключения в лагерях и колониях ГУЛАГа. Почти во всех известных нам случаях комиссии оправдывали осуждённых и объявляли их «реабилитированными», т. е. невиновными по всем статьям вынесенных им приговоров. Все такие лица впоследствии были провозглашены невинными «жертвами сталинских репрессий».
Увы, лишь в редких случаях комиссия представляла хоть какие-то свидетельства, которые признавались ею достаточными для «реабилитации». В ряде случаев, наоборот, есть серьёзные основания полагать, что «реабилитированные» вовсе не были невиновными.
Так, на июньском (1957) Пленуме ЦК, который с подачи Хрущёва превратился в судилище над «сталинистами» Маленковым, Молотовым и Кагановичем, маршал Г. К. Жуков зачитал грубо искажённый текст письма Ионы Якира. (Напомним, что в июне 1937 года Якир предстал перед судом и был приговорён к смертной казни вместе с маршалом Тухачевским за участие в подготовке государственного переворота с участием политических кругов Германии и оппозиционных групп внутри СССР.)