Обольщение ангела (Сердце ангела)

Грассо Патриция

Гордон украдкой бросил вопросительный взгляд на графа Босуэла, и тот едва заметно поморщился, показывая этим, что дела плохи. Переведя взгляд на английских посланников, Талбота и Дебре, Гордон увидел, что у них тоже был расстроенный вид.

Чувствуя, как все внутри у него напряглось от беспокойства, он все же ободряюще сжал руку жене. Вместе они направились к возвышению, на котором стоял король, но Яков остановил их.

– Оставайтесь там, – приказал он, делая предостерегающий жест рукой.

Гордон мгновенно остановился.

Заметив тонкую нитку слюны, вытекающую из королевского рта, он почтительно спросил:

– Ваше величество выслушает меня?

– Нет, – холодно и резко бросил кврянь – Маккинон, выйди вперед и повтори свое обвинение.

Мунго сделал несколько шагов, остановился в двух-трех футах от Гордона и Роберты. Они слегка отпрянули от него. В первый раз Гордон заметил неприкрытую ненависть, с которой его друг смотрел на Роберту.

– Горди, я весьма сожалею об этом, – начал Мунго, бросив на него холодный и строгий взгляд. – Но проклятие твоей жены поразило Ливи. Она от этого проклятия заболела… Сейчас собственный лекарь его величества лечит ее.

– Не говори чепухи! – отрезал Гордон, не в силах поверить в то, что услышал. Он перевел взгляд на короля, чтобы выступить в защиту жены.

Но в это мгновение Мунго протянул руку и схватил Роберту за запястье. Она вскрикнула и попыталась освободиться.

– Роберта Макартур – ведьма! Она носит на руке дьявольскую отметину! – закричал Мунго, подняв ее руку так, чтобы видно было всем.

Все в комнате, за исключением Босуэла и английских посланников, попятились от этого неприятного зрелища. Словно боясь заразиться ужасной болезнью, многие из них, и мужчины, и женщины, быстро перекрестились.

– Черт побери, да я убью тебя! – зарычал Гордон, бросаясь на Мунго. Он повалил его на пол и вне себя от ярости схватил за горло, пытаясь задушить.

– Прекратите! – заорал Яков, брызгая слюной. – Остановитесь, я вам говорю!..

Но Гордон словно не слышал королевского приказа, с яростными проклятиями сжимая горло извивающегося на полу Маккинона.

В конце концов потребовались усилия трех мухчив, чтобы спасти от него Мунго. Босуэл, Талбот и Дебре с трудом оттащили разъяренного Гордона от его бывшего друга.

– Ты ничем не сможешь помочь своей жене, если тебя бросят в тюрьму за убийство, – прошептал ему на ухо Босуэл.

Это предостережение графа тут же отрезвило Гордона и заставило успокоиться. Он расправится с Мунго позднее; от его мести тому ни за что не уйти. В конце концов месть такое блюдо, которое лучше употреблять холодным.

– Маккинон, ты в самом деле считаешь, что жена Кэмпбела – ведьма? – спросил король Яков.

– Да, – задыхаясь после удушья, ответил тот.

– Я не верю, чтобы Басилдон, этот Мидас английской королевы, держал в своем доме ведьму целый год, – раздался вдруг голос графа Босуэла, тут же привлекший внимание его царственного родственника.

– Да, Роберта –

любимая племянница графа Басилдона, – подхватил в тон ему Генри Талбот.

– Еще бы! Он относится к Роберте так же, как к шестерым своим дочерям, – добавил Роджер Дебре.

– У Басилдона шесть дочерей? – с явным удивлением переспросил Яков.

Граф Босуэл заставил себя громко рассмеяться.

– Этот Басилдон, кажется, умеет не только набивать королевские сундуки, но так же шустро делать и детей. – Все в комнате заулыбались, сбрасывая возникшее напряжение, а он добавил: – Граф, видимо, успевает это делать, не снимая башмаков.

Невольно развеселившись от этой грубоватой шутки, король Яков перевел взгляд на Роберту, которая стояла посреди комнаты, вся дрожа. Холодная подозрительность понемногу исчезла с его лица.

– Роберта Макартур – дочь английской ведьмы! – с негодованием закричал Мунго. – У нее на левой руке доказательства этого. Ее мать была причиной смерти моего отца.

– Это ложь! – выкрикнула Роберта, впервые открыв рот и заговорив.

– У меня есть доказательства, и я требую возмездия! – воззвал Мунго, не обращая внимания на ее слова.

– Это ты сейчас получишь. – Гордон размахнулся и изо всей силы ударил кулаком доносчика по лицу, свалив его одним ударом на пол. У Мунго из носа хлынула кровь.

– Хватит! – закричал король, обрызгав слюной всех стоящих вблизи, но никто из почтительности даже не шевельнулся, чтобы вытереться.

Яков перевел взгляд с Мунго и Гордона на Роберту, обдумывая, что же ему предпринять. Наконец, снова посмотрев на Мунго, он сказал:

– Ладно, Маккинон, ты прав. Воздаяние, которое ты получишь, будет в звонкой монете. Назови свою цену, и Горди заплатит ее. – Он не добавил «а иначе…», но что будет в ином случае, поняли все.

– Пятьдесят тысяч золотых, – всхлипнул Мунго, прикладывая к носу платок. – А если он не выплатит мне их, вы приговорите эту ведьму к смерти.

– Я подумаю над этим. – Король Яков снова взглянул на Гордона и сказал: – У тебя есть шесть недель, начиная с этой ночи, чтобы раздобыть золото. А до тех пор вы оба, и Мунго и ты, удаляетесь от двора. Вам обоим запрещается появляться здесь. Но твоя жена останется как заложница. И на этом кончим разговор.

– Нет! – вскричала Роберта и тут же потеряла сознание.

Гордон подхватил ее прежде, чем она ударилась об пол, и удержал на руках.

– Ну, Маккинон, ты – ходячий мертвец, – пробормотал он тихим голосом. – Этого я тебе никогда не прощу!

– Он грозится убить меня! – протестующе закричал Мунго.

– Учти, Горди, – пригрозил король, явно взбешенный его поведением, – если Маккинон умрет, я обвиню твою жену в колдовстве и отправлю ее на эшафот. Ты меня понял?

– Я могу гарантировать его безопасность, – склонив голову, ответил Гордон. – Но только в течение этих шести недель.