Обольщение ангела

Грассо Патриция

— Вы неправильно употребляете слова, миледи, — упрекнул ее Гордон, ведя из дома во двор. — Победа бывает в битве, в сражении, я же преследую более благородные цели.

Роберта склонила голову:

— Согласна, я ошиблась, милорд.

— Я восхищен вами, — сказал Гордон. — Умение признавать свою неправоту — редкое и ценное качество.

— А сами вы им не обладаете?

— Боюсь, что нет, — сказал Гордон. Его чистосердечное признание заставило Роберту рассмеяться, и звонкий, мелодичный звук этого смеха

напомнил ему ангелоподобную девочку, на которой он женился десять лет назад.

— Я поеду по-мужски, а не в дамском седле? — воскликнула Роберта, увидев коня, которого он оседлал для нее. — Знаешь, я уже год не чувствовала под собой коня.

Черт побери, подумал Гордон, ощутив, как возбуждение всколыхнулось в нем. Неужели эта девушка не понимает, как двусмысленно звучат ее слова? Была ли она в восемнадцать лет действительно столь наивной или просто дразнит его так же умело, как Лавиния?

Взяв ее за талию, он помог ей подняться в седло. Рука его нечаянно скользнула по ее левой ноге, и он ощутил под подолом какой-то твердый предмет.

Он приподнял край ее юбки и увидел прикрепленный к подвязке короткий кинжал в ножнах с изображением чертополоха . «Последнее средство» хайлендца, как они называли это оружие в родном краю. Искусным ударом такого кинжала можно было сразить наповал медведя.

— На всякий случай, — сказала Роберта, ничуть не смутившись.

— Я свой ношу за голенищем сапога, — ответил Гордон. — Однако, — иронически продолжал он, — хоть ты и усвоила манеры английской леди, привычки выдают жительницу Хайленда.

— Старые привычки умирают с трудом, — ответила Роберта. — И тем не менее я добьюсь расторжения брака.

— Только не бейся об заклад на все семейное состояние, — ответил Гордон, пришпорив своего коня.

— Что это значит?

Он обратил к ней торжествующую улыбку:

— Это значит, что у меня еще впереди три месяца, чтобы заставить тебя передумать.

Начало зимы было очень мягким. Утро выглядело так, словно приближалась Пасха, а не Новый год. Небо было ярко-синим, и под слепящим солнцем снег, выпавший двумя днями раньше, быстро таял. Этот по-весеннему теплый день убаюкивал и пробуждал ложные надежды, суровая зима казалась еще очень далекой, как Новый Свет за морями.

Повернув лошадей на северо-восток, Гордон и Роберта поехали неторопливым шагом вдоль берега Темзы на северо-восток, к центру Лондона.

— Неужели мой приезд в Англию сильно обеспокоил тебя? — спросил Гордон. — Ты выглядишь так, словно не смыкала глаз всю ночь.

— Я спала как убитая, — солгала Роберта, бросив на него взгляд из-под густых ресниц. Признаться, что его приезд так всполошил ее, значило доставить ему удовольствие, а этого она вовсе не хотела.

— Неужели? А почему у тебя темные круги под глазами?

— Для красоты.

— Понятно… А знаешь,

здесь должны быть отличные лавки, — заметил Гордон. — Возможно, я и куплю тебе ту давно обещанную куклу.

Роберта повернула голову я смерила его ледяным взглядом.

— Ты опоздал на десять лет.

— Лучше поздно, чем никогда, — сказал он, сияя ослепительной улыбкой, как солнце в зимний день.

— Забудьте о ней, милорд. — Роберта сосредоточила свой взгляд на дороге впереди, словно это была самая интересная вещь на свете.

— Но я хочу исправиться.

— В этом нет необходимости.

— А я говорю, есть.

Нет, право, спорить с ним было все равно, что с каменной стеной.

И вдруг Роберта вспомнила о своем рубине. Исподтишка бросив на Гордона взгляд, проверив, не наблюдает ли он за ней, она заглянула под свой плащ. К ее большому удивлению, рубин был таким же ярко-красным, как в тот момент, когда она его получила. Видимо, тут какая-то ошибка! Ведь она ехала рядом с человеком, который собирался сломать ей жизнь. Она опять, уже не таясь, взглянула на рубин, чтобы знать наверняка.

— Что ты делаешь? — удивленно спросил Гордон. — Проверяешь, на месте ли твои грудки?

Роберта не стала обижаться на его скабрезную шутку, а постаралась побольнее в ответ срезать его самого.

— Каждый в Хайленде знает, что Кэмпбелы рождаются разбойниками, — сказала она, подняв свои черные брови. — Я лишь хотела убедиться, что ты не украл их.

Гордон криво улыбнулся и возразил:

— Нет необходимости красть то, что и так мне принадлежит, ангел.

— Я тебе не принадлежу, — раздраженно бросила Роберта.

— Муж — господин и хозяин своей жены, — сказал Гордон. — И чем скорее ты усвоишь этот факт, тем счастливее будет наша супружеская жизнь.

— Мы с тобой не поддерживаем отношений мужа и жены, — напомнила ему Роберта. — Помнишь, ты поклялся, что будешь вести себя так, словно мы просто помолвлены в детстве.

— А ты обещала не демонстрировать враждебность.

— Я и не враждебна.

— А как же иначе назвать твое поведение в таком случае?

«В конце концов, он прав, — подумала Роберта. — Разве она может требовать, чтобы он сдержал слово, если сама — не держит свое?»

Она заставила себя приветливо улыбнуться.

— Будем считать это детскими обидами, — предложила она.

Гордон усмехнулся, заметив неожиданную перемену в ее поведении:

— Признаю свою ошибку, миледи. Детские обиды не имеют ничего общего с враждебностью.

— Боже правый, неужели мой слух не обманывает меня? — шутливо воскликнула Роберта. — Мне показалось, я слышу, будто ты признаешь себя неправым.

— Ты благотворно действуешь на меня, мой ангел, — подмигнул ей Гордон, — Я начинаю верить, что мы с тобой сойдемся характерами.