Обольщение ангела
Шрифт:
— Я люблю получать подарки, — тряхнула она головой, словно маленькая девочка.
Роберта открыла коробочку, и у нее перехватило дух при виде того, что находилось внутри. Там лежала изумительная брошь в виде двух попугайчиков. Очаровательные золотые попугайчики сидели по обеим сторонам золотого гнезда, в котором лежали четыре жемчужных яичка. Глаза у птичек были рубиновые, так же как и листья на алмазных и золотых ветках, на которых держалось гнездо.
— Это королевский подарок, — тихо воскликнула
— Позволь мне, дорогая, — сказал Генри, взяв брошь из ее руки. Потянувшись, чтобы приколоть брошь к ее платью, он слегка коснулся кончиками пальцев ее груди.
От этого случайного прикосновения дыхание у Роберты перехватило и сердце забилось сильнее. Взволнованная этим прикосновением, она, запинаясь, произнесла:
— Я… я просто… просто не знаю, как благодарить тебя.
— Поцелуем.
Роберта вспыхнула и застенчиво опустила глаза в пол.
— Я дожидался этого целую вечность, — сказал Генри, одной рукой приподнимая ее подбородок. Потом мягко прильнул к ее губам.
Роберте было приятно ощущать его губы на своих, но внутренний голос говорил ей, что здесь чего-то недоставало, чтобы из теплой привязанности возгорелась пламенная любовь. А опьяняющий поцелуй Гордона Кэмп-бела заставлял ее желать чего-то еще.
— Убери руки от моей жены! — раздался вдруг рядом гневный голос.
Роберта отпрянула от Генри и повернулась лицом к двери. И от испуга стала бледной как полотно.
Гордон Кэмпбел пересекал кабинет по направлению к ним. Гнев, исказивший его черты, не оставлял сомнений в его намерениях.
— Если ты еще раз прикоснешься к моей жене, — предупредил Гордон, — я убью тебя.
— Это решит он, — коротко бросил Генри, указав на свой кинжал за поясом. — Роберта тебе еще не жена. Сердце ее принадлежит мне, и тело тоже будет принадлежать, как только вы расторгнете помолвку.
Гордон устремил на Роберту ледяной взгляд и сказал:
— Не пора ли все прояснить, ангел? Сама скажешь ему?..
Роберта почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног и весь мир рушится вокруг. Губы ее дрожали, слова выходили, словно болезненный шепот, когда она заговорила:
— Ты, гнусный негодяй, как ты смеешь…
— Расскажи Талботу правду, — приказал Гордон.
— К моему великому сожалению, — сказала Роберта, повернувшись к Генри, — мой отец выдал меня замуж за Гордона, когда мы еще были детьми. — Не в силах перенести то выражение глубокого разочарования, которое появилось в его глазах, она повернулась к Гордону и набросилась на него: — А ты… Ты обещал держать это в тайне до первого дня весны, когда я приму окончательное решение. Ты нарушил свое слово.
— Я просто потакал тебе в этом капризе, — сказал Гордон ледяным тоном. — Но я никогда не собирался отказываться от тебя.
— Ты собираешься жить с женщиной, которая
— Эта девушка еще сама не знает, что такое настоящая любовь, — возразил Гордон. — Сама того не желая, она провела тебя, как глупца. — И, повернувшись к Роберте, сказал: — Собирай свои вещи, жена. Мы уезжаем в Шотландию через час.
— Нет! — закричала она.
— Я сделаю ее вдовой, прежде чем ты хотя бы сдвинешься с места, — пригрозил Генри, вытаскивая кинжал.
— Считай себя мертвым, Талбот. — Из-за голенища сапога Гордон вытащил свое «последнее средство».
— Бросьте кинжалы!
Все трое тут же обернулись на голос. В дверях кабинета стояли граф Ричард и леди Келли.
— Джентльмены, прошу вас сделать то, что сказал мой муж, — приказала графиня. — Мы не позволим никакого насилия в нашем доме.
Оба неохотно вложили кинжалы в ножны. При одобрительном кивке своей жены граф Ричард повернулся к своему шурину.
— Возвращайся ко двору и оставайся там до первого дня весны. Уезжай сейчас же.
Генри смерил Гордона убийственным взглядом и повернулся, чтобы уйти.
— Генри, — позвала Роберта, останавливая его. Отколов от платья брошь, она прошла через комнату и протянула ему со словами: — Я не могу принять это сейчас.
Генри ласково улыбнулся ей и сомкнул ее пальцы вокруг протянутой броши.
— Она твоя, дорогая, — проговорил он. — Думай обо мне, когда будешь надевать ее. — И тут же исчез за дверью.
Роберта едва сдерживала навернувшиеся на глаза слезы. Но яростный гнев помог ей справиться с волнением, когда она снова повернулась к мужу. В этот момент она без всяких угрызений совести согласилась бы остаться вдовой.
— Милорд, я взываю к вашему здравому смыслу, — говорила между тем Гордону леди Келли. Она взяла под руку взбешенного шотландца и мимо Роберты повела его к дверям. — Путешествовать зимой чрезвычайно опасно. Уверяю вас, что ваша жена под должным присмотром и ничего предосудительного между ней и моим братом не было.
Дверь захлопнулась за ними. В кабинете воцарилась неожиданная тишина.
Роберта подняла взгляд на дядю, который холодно посмотрел на нее. Невозможно было ошибиться в выражении его лица: он был вне себя.
— Ты сама виновата в том, что сделала их врагами, — резким тоном сказал ей граф Ричард. — Ты обещала вести себя дружелюбно по отношению к маркизу Инверэри.
— Но, дядя… — попыталась оправдываться Роберта.
— Запомни вот что, племянница, — прервал ее граф, — по закону я не могу воспрепятствовать, если Кэмпбел решит насильно везти тебя на север. — Он неодобрительно покачал головой и добавил: — Ты приносишь мне больше хлопот, чем когда-то твоя мать. — И с этими словами граф тоже покинул комнату.