Обольщение джентльмена

Александер Виктория

— Мы не сделаем ни шагу, — заверил Малькольм. — Если можно, пришлите мне что-нибудь выпить.

— Прошу прощения, лорд Дамливи, — спохватилась леди Норкрофт. — Обычно мы уделяем гостям гораздо больше внимания, но сегодня большая часть слуг работают в саду. Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам что-нибудь прислали. У нас есть отличное шотландское виски. Думаю, подойдет?

Она одарила гостя улыбкой, которую плохо знавший ее человек мог бы счесть игривой.

— Еще бы, миледи, конечно, подойдет, — улыбнулся Дамливи

в ответ с видом заправского обольстителя.

Оливер удивленно посмотрел на старших — что, черт возьми, между ними происходит?

— Ты идешь? — поторопила его мать.

— Да, сейчас. — Он поспешил за ней, но в дверях обернулся к возлюбленной: — Как вас все-таки зовут?

— Кэтлин.

— Вам идет это имя, — улыбнулся он и вышел.

— Кажется, пока все хорошо, — заметил Малькольм негромко, когда за Норкрофтами закрылась дверь.

— Это только начало, дядя, — вздохнула Кэтлин. — Мне ведь придется рассказать ему все…

Следующий час или около того Оливер был занят проводами гостей. Казалось, время тянется бесконечно — он раскланивался, говорил комплименты, желал счастливого пути и успехов, но душой был с Кэтлин, и ему не терпелось поскорее все закончить, хотя он всегда любил эту трогательную церемонию, ставшую обязательной частью жизни поместья и прилегающих к нему земель. Благодаря ей все гости — землевладельцы и арендаторы, богатые и бедные — чувствовали себя уважаемыми людьми. И отец, и дед Оливера, и все их предшественники по завершении Осеннего бала считали своим долгом лично попрощаться с каждым из отъезжавших гостей. Оливер не сомневался, что в будущем все графы Норкрофты будут поступать так же.

В его голове теснились десятки вопросов, на которые пока не было ответа, но ситуация мало-помалу начала проясняться. Сейчас по крайней мере его возлюбленная обрела свое настоящее имя — Кэтлин, которое ей очень подходило. И Малькольм Дамливи, ее дядя, если, конечно, он действительно ее родственник, был титулованной особой. Оливер решил на всякий случай получить доказательство их родственной связи — осторожность прежде всего! — но явно покровительственное поведение графа Дамливи в отношении Кэтлин говорило само за себя. Помимо родственников, Оливера интересовало абсолютно все, что было с ней связано.

Когда дом покинул последний гость, Оливер, подавив желание сейчас же вернуться к Кэтлин, пошел проверить, отправился ли мистер Беркли к себе — с этими светскими волокитами надо все время быть настороже.

— Я нахожу все это просто захватывающе интересным, — с наигранной непринужденностью заметила графиня, направляясь наконец вместе с сыном в гостиную. — Надеюсь, ты будешь вести себя не предвзято, как человек широких взглядов.

— Что ты имеешь в виду? — не понял граф.

— Ничего особенного, — пожала мать плечами. — Просто иногда, когда случается что-то непредвиденное, ты проявляешь… некоторую

жесткость.

— Что ты говоришь, мама! У меня достаточно гибкости, чтобы проявить понимание в любых обстоятельствах.

— Посмотрим.

Из гостиной, где оставались Дамливи и Кэтлин, доносились возбужденные голоса, но стоило графине с Оливером показаться в дверях, как дядя с племянницей, стоявшие у камина со стаканчиками виски в руках (далеко не первыми, решил Оливер), прекратили разговор. В воздухе повисло напряженное молчание. У Кэтлин от волнения горели щеки. Неужели нашедшие друг друга родственники ссорились? И если так, то по какому поводу?

Оливер невольно загляделся на возлюбленную — в наряде от мадам Дюбуа, который изящно облегал точеную фигурку шотландской красавицы, подчеркивал прелесть ее зеленых русалочьих глаз и заставлял сиять кожу цвета слоновой кости, она была неотразимой. Такие удачные наряды должны приносить счастье своим обладательницам.

Взгляды молодых людей встретились.

— У вас все в порядке? — спросил Оливер, ловя себя на мысли, что ему по-прежнему хочется называть ее Кейт.

— Абсолютно, — быстро взглянув на дядю, ответила она.

— Как мило, что мы здесь собрались, — лучезарно улыбнулась графиня. — Оливер, налей мне, пожалуйста, того, что пьют наши гости.

— Думаю, что это виски, — заметил граф и направился к графину, стоявшему на подносе со стаканами. Хрустальный сосуд как две капли воды походил на тот, что появился несколько дней назад в спальне Оливера, и, несомненно, был помещен в гостиную заботами все того же прозорливого Холлингера.

— Позвольте мне, — опередил молодого графа Дамливи. Он налил в стакан виски и с легким поклоном подал его леди Норкрофт. — Должен предупредить, напиток не для слабых.

— Я к таким не отношусь, — ответила графиня, посмотрев ему прямо в глаза.

— Мама! — удивленно воскликнул Оливер.

Дамливи издал короткий горловой смешок. «Пожалуй, придется приглядывать не только за юным Беркли», — решил Оливер.

— Налей и себе, сынок, — посоветовала леди Норкрофт. — Кэтлин должна нам многое рассказать.

— Я жду с нетерпением, — улыбнулся он возлюбленной.

— Как и все мы. — Графиня уселась на диван. — Не хотите ли присесть, дорогая?

— Спасибо, я лучше постою, — ответила Кэтлин.

Она явно нервничала. Но почему? Оливер не мог понять. Может быть, она вспомнила что-то неприятное? Граф почувствовал, что и в его душе зародилось беспокойство.

Он налил себе виски и сделал глоток. Может быть, волнение связано с той странной ситуацией, в которой они все оказались? Почему же тогда у него возникло явственное ощущение, что Кэтлин, Дамливи и его мать знают гораздо больше, чем он? Нет, здесь явно что-то не так.

— Не знаю, с чего начать, — нерешительно произнесла Кэтлин.