Обольщение строптивой
Шрифт:
Итак, похоже, у них с Дунканом теперь будут обязательства, каких они не знали прежде.
Отведав всего понемногу и запив еду элем, Тиг обвел взглядом зал. Бард покинул стол и сидел у очага, перебирая струны арфы так нежно, как гладят щеку любимой женщины. Вот почему так вьются вокруг него местные девицы, соблазненные его пением и игрой на арфе.
Тиг покачал головой и снова обратился к Дункану. Они беседовали, вспоминали тех, кто был рядом, и даже строили планы повидаться со стариной Гэйром, жившим неподалеку – всего два дня пути. А когда умолкли,
– Что за ерунду он поет? – не выдержал Тиг и повернулся к Дункану, ожидая подтверждения. – Все было совсем не так, когда мы оказались лицом к лицу с армией Бакана у Белневи.
– Нет, это правда, – возразил Дункан. – Эту балладу поют повсюду. – Он кивнул в сторону барда.
Взгляд Тига, брошенный в зал, напугал немало девиц, собиравшихся строить ему глазки, но вызвал лишь усмешку у парней. Группка женщин, склонив головы друг к другу, перешептывалась и, хихикая, с любопытством поглядывала на Тига.
– Как бы не случилось потасовки в зале, помяни мое слово, – заметил Дункан.
– Какой потасовки? – не понял Тиг.
– Такой, какая может начаться только из-за тебя, мой храбрый герой, – вместо Дункана ответила мать Тига. До этого она молча смотрела в зал. – Девицы и их мамаши никак что-то замышляют.
Тиг рассмеялся:
– Такого никогда еще не случалось со мной, ма…
– Не смейся, дорогой сынок. В округе не найдется ни одной девицы, которая бы не страдала по храброму Тигу из Колрейна. Твоя служба королю отточила тебя, как острый меч. Ты красивее твоего покойного брата, пусть земля будет ему пухом. Ты вернулся с войны отважным воином короля, чтобы занять место твоего отца. Каждая из этих девиц со всей округи пришла в наш Колрейн в надежде, что ты падешь к ее ногам и попросишь быть твоей женой.
Тиг рассеянно слушал пение барда и, глядя на девиц, раздумывал, какая же из них может когда-нибудь стать его супругой. Но все они казались ему… на одно лицо, хотя среди них были рыженькие и блондинки, худые и пухленькие. Были и смазливые, но они тоже не трогали его, разве что физически. Никто не запомнился ему и не запал в душу, как Майри Дункану или его мать отцу… И все они как зачарованные слушали барда.
Тиг более внимательно отнесся к пению барда. Да, действительно, тот пел о нем. Он призадумался. Это надо прекратить. Какая нелепость! Бард пел о том, как простой солдат стал героем.
Певец закончил балладу красивым аккордом арфы под всеобщие аплодисменты. Девицы тут же вновь обступили его. Они всегда вьются около бардов, как мотыльки вокруг зажженной свечи.
– Однако люди могут подумать, что мне все это нравится, – как бы про себя промолвил Тиг.
– Такого не должно быть, – возразила мать, услышав слова сына. – Сейчас речь идет о твоей судьбе, сынок.
Тиг
Отодвинувшись назад вместе со стулом, он вытянул ноги и положил их на край стола, выразив этим свое пренебрежение к теме разговора.
– Пожелай мне успеха, Дункан. Мы обсуждаем мое будущее.
Дункан улыбнулся:
– Возможно, тебе оно понравится. Мне кажется, ты уже готов к нему. – Он поднял свою кружку и выпил за Тига. – Что касается меня, то я, пожалуй, пойду к своей Майри.
– Передай ей мой привет, – сказал Тиг и повернулся к родителям. Он не видел смысла откладывать разговор. – Итак, мое будущее?
Ангус поднялся и прошелся вдоль помоста. Сорча следила за ним, избегая смотреть в глаза сыну. От странного поведения родителей Тигу стало не по себе, и он насторожился, как перед боем. Он смотрел то на отца, то на мать, ожидая, когда они заговорят.
Наконец отец, вздохнув, остановился и оперся о край стола так, чтобы сын оказался между ним и матерью.
– Ты знаешь, что тебе предстоит стать во главе клана?
– Да.
– В последний год, сын мой, ты своим характером и отвагой доказал, что способен взять это на себя. Ты хорошо послужишь клану.
Тиг пытался сохранить непринужденную позу, выжидая и следя, как научился в бою.
– Я постараюсь. Я обещал это Робби. Отец улыбнулся:
– Я в этом не сомневался. Робби не позволил бы тебе нарушить обещание. В таких случаях он был непреклонен.
– Это так.
– И мы просим тебя быть таким же, – промолвила Сорча.
Однако Ангус решил, что на этот раз придется возразить жене:
– Сорча, я думаю, что сейчас не время говорить об этом!
– Перестань, Ангус, теперь как раз время женить его.
– Женить? – не выдержал Тиг. Он мгновенно спустил ноги со стола, затем потянулся к кружке с элем. Оживленный блеск в голубых глазах матери насторожил его еще больше, и он понял, что все же придется выслушать все, что мать намерена сказать ему.
– Если мы хотим избежать беспорядков в этих стенах, ты должен жениться, и немедленно. Нас ждет долгая и неспокойная зима, если ты останешься холостым.
– Я не хочу жениться.
– Иногда приходится, – заметила Сорча. – У нас в Колрейне много невест. Ты должен жениться к концу этого месяца, и все будет ладно.
– Нет, ладно не будет! Нет! – вскричал Тиг, лихорадочно ища убедительную причину, чтобы отвергнуть планы матери. – Мне надо побыть свободным еще год, а то и два.
Ангус тихонько хмыкнул:
– Я дал бы тебе еще больший срок, сын. Но боюсь, что мать этого не поймет.
Тиг протянул отцу кружку, и Ангус наполнил ее элем. Откинувшись на спинку стула, Тиг устремил взор на закопченные балки потолка. Он был дома, ему надо привыкнуть к своей новой роли в клане, а его матушка продолжает толкать его куда-то еще дальше и выше.