Обольщение
Шрифт:
Оттолкнувшись, Изадора села и завернулась в одеяло, скрывая от глаз свою соблазнительную грудь.
– Я ведь не могу заставить тебя передумать?
Ската. Она правда догадалась.
– Тебе нехорошо, Изадора. Утром я должен отправить тебя домой.
Она кивнула и опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях.
– Но ты ведь не останешься? Как только мы окажемся дома, ты покинешь Арголею.
Его сердце треснуло. Сердце, о существовании которого Деметрий не догадывался до Изадоры. Аргонавт аккуратно
– Думаю, с учетом обстоятельств, мне лучше уйти.
– Лучше для кого?
– Для тебя.
Принцесса пронзила Деметрия взглядом, и увиденная там вспышка огня напомнила аргонавту о гинайке, противостоявшей богу, колдуну и ему самому столько раз, что и не счесть.
– По крайней мере окажи мне любезность - не лги. Не сейчас.
Иза встала, забирая с собой одеяло, и пошла на поиски одежды. Иллюзии Деметрия угасли, а оставшиеся свечи догорели почти дотла. Когда принцесса наклонилась за футболкой, ее окутал теплый мягкий свет.
Деметрий сел и взял свои брюки.
– Изадора...
Она сбросила одеяло на землю, натянула грязные шорты и влезла в испачканный топ. Блеск кожи любимой в слабом свете огарков поразил аргонавта до глубины души.
– Я лишь одно хочу знать: зачем ты вернулся сюда со мной, если собирался завтра доставить меня домой и расстаться? – Она обвела рукой комнату. – Чего ради все это?
Цели не было. Ничего, кроме собственного эгоизма – вот подонок. Деметрий встал, натянув брюки.
– Не знаю. Я только хотел...
– Чего?
В отчаянии он запустил руку в волосы.
– Быть с тобой.
– Ясно, что не так уж и хотел.
Горечь в голосе любимой заставила Деметрия поднять голову. Короткие светлые волосы принцессы торчали во все стороны. Ее щеки обгорели, кожа потемнела. Взиравшая на него с другого конца комнаты Иза в мерцании свечей за спиной походила на земное божество. На одну из первых ор - воплощение природы и богиню равновесия и порядка.
Трещина в сердце просто зазияла.
– Думаешь, я хочу этого? Я хочу тебя. Но невозможно... Ската. – Он опустил взгляд на свои предплечья, покрытые отметками аргонавтов. – Ничего не получится
– Почему?
– Потому что не получится.
– Из-за меня.
Деметрий вновь поднял голову.
– Нет. К тебе это не имеет никакого отношения.
– Потому что я царской крови. Из-за монархии.
– Нет. Дело не в этом. Мне плевать…
– Тогда что?
Деметрий взглянул на свои руки. Боги, он такой обманщик. Ему не следовало носить эти отметки. Его нельзя было допускать в Арголею. И ясно, демон побери, что он не должен быть с Изадорой сейчас. Ее жизнь сложилась бы гораздо лучше, если бы его бросили с людьми, как брата. Если бы они никогда не встретились.
Голос аргонавта задрожал, хотя он и пытался говорить ровно:
– Дело не в тебе, понятно? А во мне. Я просто не могу...
Ага.
– Что ты мне недоговариваешь, Деметрий?
– Ничего.
Все.
– Ничего, – повторила она. Затем громче: – Нет, ты явно что-то скрываешь.
Изадора подошла к изножью постели и, хотя прежде говорила спокойно, сейчас понизила голос до шепота, столь мягкого и соблазняющего, что он взывал к самой сути Деметрия, как никто и ничто прежде:
– Просто скажи мне, что происходит.
– Не могу.
– Не можешь или не хочешь?
Он покачал головой, хотя дыра в сердце стала шире.
– Какая разница? В любом случае все сводится к тому же фиговому результату.
Несколько минут она стояла неподвижно в зловещем молчании. Наконец Деметрий, уже не в силах выносить тишину, взглянул на принцессу. Лучше бы он этого не делал. Ее лицо вытянулось, плечи поникли, но именно выражению горестных глаз предстояло остаться с Деметрием надолго после окончания разговора.
Аргонавт потянулся к спутнице:
– Изадора...
Та отошла от него подальше.
– Нет, не надо. Больше ничего не говори.
Она повернулась к лестнице.
На Деметрия обрушилась паника.
– Куда ты собралась?
– Мне нужно на воздух.
– Снаружи еще темно. Ты не можешь уйти...
– Я не самоубийца, Деметрий, и не уйду из развалин. Останусь под прикрытием стен. Я просто хочу глотнуть немного свежего воздуха.
Деметрий не должен был отпускать ее одну, но понимал, что она, как и он, старается сохранить самообладание. И после того, как нанес ей такую рану, он обязан дать ей несколько минут, чтобы собраться.
Изадора поднялась на три ступеньки, затем заколебалась и повернулась лицом к аргонавту. Но не смотрела ему в глаза. Вместо этого уткнулась взглядом ему в грудь и прикусила губу, словно подбирая слова. Пламя отбрасывало мерцающий свет на ее черты, и именно тогда Деметрий понял, что, независимо от проклятья суженых, никто больше не будет для него значить столько, сколько она.
– Ты сказал, что я об этом пожалею. – Ее голос, обычно сильный и уверенный, сейчас звучал так тихо, что Деметрий с трудом его слышал. – Помнишь? Ты сказал, что, вернувшись домой и вспоминая о времени, проведенном здесь с тобой, я пожалею о каждой минуте.
Аргонавт снова сглотнул, возненавидев, что его предостережение сбылось.
– Да, – выдавил он. – Помню.
– И что я тебе сказала?
Когда Деметрий не ответил, принцесса подняла на него свои шоколадные глаза.
– Не помнишь? Тогда я тебе повторю. Я говорила, что самые важные в мире вещи – те, за которые надо бороться. И я все еще считаю, что за тебя стоит бороться, Деметрий. Даже если ты думаешь иначе.
Хранитель еще долго стоял на месте после того, как Изадора исчезла на винтовой лестнице. Дверь наверху с шумом открылась и мягко закрылась. Воин остался в одиночестве, и сердце сжалось так сильно, что стало больно дышать.