Обольститель
Шрифт:
Да, он содержал любовницу, но лишь немногие ставили ему это в укор. Все это делало жизнь более радостной и веселой; долгое правление старого Георга, который на самом деле скорее казался старым, чем был таковым, супруга добродетельной, но скучной королевы, постоянно рожавшей ему детей... сделало появление на общественной сцене молодого принца Уэльского источником великого ликования и восторга.
Он быстро усваивал политику вигов благодаря общению с Фоксом и Шериданом; эти двое стали его ближайшими друзьями. Третьим закадычным другом принца был Берк. Элизабет Шеридан все сильнее беспокоилась по поводу поворота в судьбе
Принц стал частым гостем в Камберленд-хаусе. Утрате этот дом не нравился, поэтому ее приглашали редко, но это не мешало принцу навещать своего дядю. Фокс также брал его с собой в Девоншир-хаус, где принц познакомился с прекрасной Джорджианой, герцогиней Девонширской. Она была одной из тех, кого король называл «эти проклятые виги».
Принц восхищался герцогиней точно так же, как своей тетей; она была веселой и остроумной; в Девоншир-хаусе принца принимали с тем же радушием, что и в Камберленд-хаусе.
Хозяйки соперничали между собой за его общество. Он был немного влюблен в Джорджиану, немного — в свою тетю; его окружали прекрасные женщины. Если бы не Утрата... Утрата сама оказалась втянута в веселый мир. Не стоило рассчитывать на то, что она сможет скрывать свое положение. Все знали, что она является любовницей принца; интерес к ней поднялся на предельную высоту. Газеты ежедневно упоминали ее имя. О ней рассказывали истории, которые в лучшем случае содержали некоторую правду, а в худшем — являлись сильным преувеличением.
Торговцы постоянно толпились у ее двери с превосходными материалами для шитья; она покупала с размахом. Она всегда | питала слабость к красивым нарядам и теперь безрассудно потакала ей, считая, что может не думать о расходах. Несколько белошвеек работали на нее днем и ночью; газетчики приходили к миссис Армистед, чтобы узнать, что ее хозяйка наденет на себя сегодня. Они получали описания платьев; судя по их заметкам, она постоянно появлялась в бриллиантах, рубинах, сапфирах и изумрудах. «Подарки Его Королевского Высочества»,— говорила жадная до новостей о принце и его жизни публика.
Везде появлялись карикатуры, изображавшие Утрату с принцем; эти рисунки отличались вульгарностью, часто были непристойными. Также не забывали и мистера Робинсона; его всегда рисовали с рогами. Всякий раз, выходя из дома, Утрата видела ждавшую ее возле дверей толпу; женщины трогали ее платье, щупали материал, обсуждали стоимость туалетов; кто-то отпускал насмешливые реплики о щедрости влюбленного принца. Она старалась не реагировать на них, но, возвращаясь домой, говорила: «Армистед, я измучена! О, как грубы люди!»
Армистед отвечала: «Да, мадам». И еще сильнее презирала свою хозяйку. Считала ее неискренней. Утрате безумно нравился тот интерес, который она пробуждала в людях. Почему не признаться в этом?
Король не мог не услышать о визитах сына в Камберленд-хаус, а также о том, что принц содержит молодую актрису.
— Не удивительно,— сказал он королеве,— что я не могу спать по ночам. В течение десяти бессонных ночей я думал об этом юном негодяе. А, как?
— Ваше Величество, вы поговорите с ним? — робко предложила королева.
— Бесполезно, — печально ответил король. — Слишком поздно. Мой старший сын... принц Уэльский — распутник, повеса... он содержит актрису. Он связался с моими врагами... а, как? Воспользовался первой возможностью. Я всегда знал, что мы с ним намучаемся. Содержать актрису! Предаваться азартным играм! Ходить к Камберлендам, зная, что я...
Король слишком разволновался, чтобы продолжать. Он мог лишь смотреть на королеву и шептать «А? Как?» Ей хотелось заткнуть уши и крикнуть ему, чтобы он замолчал, потому что она боялась таких его состояний.
Утрата пребывала в легкой растерянности. Отношение принца к ней меняется? Он обращается с ней более фамильярно. Он употреблял дурные слова, несмотря на ее частые просьбы воздержаться от этого.
Он постоянно находился в Камберленд-хаусе, а ее туда не приглашали. Иногда он говорил о своей тете так, что это беспокоило Утрату.
— Боже, вот это женщина! Я не удивлен, что дядя пренебрег моим отцом ради нее.
Он словно сравнивал их. Нет, он не мог сравнивать ее с этой невоздержанной на язык герцогиней!
Но она когда-то носила фамилию Латрел... обладала хорошим происхождением.
— Как странно,— сказала Утрата,— что женщина с благородной кровью так груба.
— Она чертовски занятна,— возразил принц.
— Для тех, кто любит вульгарность,— да.
Если бы она заметила, какой взгляд бросил на нее принц, она бы восприняла его как предупреждение. Но она смотрела на свое отражение в далеком зеркале и любовалась голубыми атласными бантами на ее белом платье.
— Лично я никогда бы не смогла выносить это.
Принц не ответил; он с грустным видом изучал пряжки на своих туфлях.
Он рано покинул ее, хотя она рассчитывала, что он останется на ночь. И не объяснил причину своего ухода.
Она встревожилась, но при следующей встрече принц был сама нежность. Она мягко напомнила ему о том, от чего отказалась ради него. Она не хотела, чтобы он принимал ее как должное. Бе муж... вряд ли можно было сожалеть о нем, но она любила своего ребенка, и хотя малышка жила неподалеку со своей бабушкой и Утрата могла периодически ее видеть, заботы о принце оставляли для этого мало времени.