Оболтус
Шрифт:
Не то чтобы он вдруг исправился. Разумеется, нет. Просто я проснулась в тот момент, как он собрался в душ.
Он все еще без одежды, но хотя бы в боксерах.
Темные волосы взлохмаченны после сна, а бронзовая грудь в лучах света выглядит достойной обложки «ВОГ». Раньше я не особо замечала привлекательность Зайцева. Для меня он был кем-то вроде надоедливого младшего брата, а сейчас…
А сейчас я должна прекратить на него пялиться, черт возьми!
Отвожу глаза, хоть и прекрасно осознаю, что начинаю пылать от
— Вставай, солнышко, — бодро изрекает, — я сделал тебе кофе.
— Ты? — удивляюсь.
— Ну да. Подумал, что тебе приятно будет.
— С чего такая щедрость? — подозрительно кошусь на него, между тем вставая с кровати.
Его взгляд тотчас же скользит по моему телу, задерживаясь в районе груди. От такого откровенного взгляда кожу опаляет, но я заставляю себя делать вид, словно ничего необычного не происходит.
Блин. Я без бюстгальтера.
Поймите меня правильно, я спала в нем почти целую неделю. У меня уже следы от бретелек! Мои груди изнывали и требовали свободы, поэтому мне пришлось перебороть все свое смущение и снять его. Зайцев, что голых баб не видел, что ли?! Да и пижама у меня не супер сексуальная. Синие клетчатые штаны и рубашка.
— Просто, — наконец-то отвечает, прочищая горло. — С тебя завтрак.
— А ты застели постель.
_ Слушаюсь и повинуюсь, — отдает честь, а потом застилает кровать.
Я уже сбилась со счета сколько раз просила его убраться. Легче договориться с самой феей крестной, чем с ним, право слово.
— Я в душ, — говорит, после чего исчезает за дверью.
Переведя дух, качаю головой, словно пытаясь выкинуть дурацкие мысли. Подхожу к столу, беру чашку и вдыхаю запах кофе. К блеску «Диор» Саша купил ещё упаковку добротного кофе. Я об этом не просила, но не заметить мою кофейную «болезнь» сложно. Это моё спасение.
Делаю глоток, как дверь открывается.
— Что-то забыл? — спрашиваю, поворачиваясь, и тут же кофе встаёт поперёк горла.
Петров. Собственной персоны. В моей общаге.
А я-то наивная полагала, что это хорошее начало дня. Нужно запомнить, что любезный Зайцев — моя личная плохая примета.
— Привет, — тихо здоровается Игорь.
— Что ты здесь забыл? — рычу, как только первый шок проходит и дар речи ко мне возвращается.
— К тебе пришёл.
Ну ясное дело, что не к Зайцеву!
— Зря, — шикаю, громко ставя чашку на стол и складывая руки на груди.
Это поза «защиты». Мне абсолютно противен этот человек. Глупо, конечно, говорить, что чувства полностью исчезли. Нет. Не исчезли. А так хотелось бы.
— Лера, прекращай этот цирк, — раздраженно выпаливает. — Ты думаешь, я буду постоянно бегать за тобой?
— Сделай мне гребаное одолжение и не бегай! — срываюсь.
Становится невыносимо тяжело дышать.
Боже правый, ну где были мои мозги?
—
— Ты мне изменял. И даже не один и не два раза. И говоришь мне перестать? Я верила тебе!
— Ничего не изменилось, Лера. Я же люблю тебя, — делает шаг ко мне, но я выставляю руку вперёд. — Это ничего не значит. Мужчинам иногда нужно, — неуверенно бормочет, — сбрасывать напряжение. Адреналин, и все такое.
— То есть теперь ты хочешь меня убедить в том, что это нормально? В порядке вещей? — иронию в моем голове может не услышать только идиот.
Петров не идиот. Он еще больше раздражается от моего тона. Дергается, как от пощечины, однако в ответ ничего сказать не может.
Да и что тут говорить? Все кончено!
— Лер, — делает ещё шаг, упираясь в мою ладонь. Проникновенно заглядывает глаза, пытаясь там что-то отыскать. Вот только что? Я потеряла в него веру. Я потеряла веру в нас.
— Нет, — качаю головой, поджимая губы.
— Послушай, — перехватывает мою руку и тянет на себя. — Я люблю те…
— Что тут происходит? — раздается злой голос у двери.
Облегченно выдыхаю и вытаскиваю руку из цепкой хватки Игоря. Делаю шаг в сторону.
— Лера! Что тут делает этот? — выплевывает с отвращением Петров.
— Я? — прищуривается хищно Саша. — Я тут живу. А ты кто такой?
— Лера, как это понимать? — требовательно спрашивает Игорь, не обращая внимания на Зайцева.
Прикусываю губу. Я не могу выдавить из себя даже жалкого слова. Зайцев в одном полотенце проходит в комнату.
Игорь бросает на меня разочарованный взгляд, словно и правда имеет на это право. Не трудно догадаться к каким выводам он пришёл. И я не спешу их опровергнуть.
Пусть ему будет больно так же, как и мне!
Пусть знает, что предательство — это чертовски больно!
— Вот так вот, да? Меня обвиняешь, а сама по чужим койкам прыгаешь? — сжимая кулаки, орёт Петров.
Я не выдерживаю. Моя рука приземляется на его щеку. Он изумлении таращиться на меня, не веря в то, что я его ударила.
— Убирайся, — замогильным голосом изрекаю.
Игорь выправляется, окидывает нас снисходительно взором, и по пути к двери бросает:
— Когда он с тобой наиграется, ко мне можешь даже не приходить.
Он задевает Зайцева плечом и выходит, громко хлопая дверью.
Обессиленно соскальзываю на пол. Вот теперь точно точка. Жирная точка.
Мне так хотелось сделать Игорю больно, но самой от этого легче не стало. В груди все ещё пусто. Как будто моё сердце вырвали с корнями.
Как так получается что человек, который был для вас целым миром, вдруг становиться никем? Я верила в Игоря больше, чем в себя. Отдавалась этим отношениям целиком и полностью. Для чего? Видимо, для того, чтобы мне по итогу плюнули в душу.