Оболтус
Шрифт:
Что за чушь собачья?
— Невеста? — взвизгивает Вика, ещё громче Леры. Теперь в этой комнате две банши.
Просто потрясно. Я, ребята, в заднице.
— Зайцев! Какой же ты козёл! — рычит, хватая свою сумочку и злобно сверкая глазами.
— Вика, послушай это не правда…
— Да пошёл ты! — фыркает, после чего вылетает из комнаты.
Горестно вздохнув, откидываюсь на локти на кровати, исподлобья пялясь на Лопушкову.
— Теперь ты довольна?
— О да! Я же сказала тебе, что не дам превратить мою
— Знаешь, ты опять лицемеришь, — фыркаю. — Ты, значит, ходишь развлекаешься, а я должен мхом покрыться?
— Мхом? Ты серьёзно? — саркастически хохочет. — Думаю, тебе это точно не грозит. И кто тебе мешает развлекаться?
— Ты.
— Я? — удивлённо тычет пальцем себе в грудь.
— Ты пришла в разгар самого веселья.
— Знаешь, Зайцев, есть и другие способы развлечения, кроме как…., — мнется, а после краснеет. — Гм… В общем, того самого.
— Того самого? — хитро ухмыляясь. — Чего «того самого»? — игриво шевелю бровями.
— Ты знаешь чего, — отрезает.
— Не-а, понятия не имею, — упрямо качаю головой.
Лера вздергивает подбородок, скидывает у выхода кроссовки и проходит вглубь комнаты.
Еще днем я заметил, как ей идут эти джинсы. Серьёзно, на заднице сидят просто потрясно! Ну и кофточка, разумеется. Хотя, если честно, раньше меня интересовали только те кофточки, в которых виднелось внушительное декольте.
И откуда вообще взялось это «раньше»?
— Ты имеешь в виду секс? — насмешливо спрашиваю.
Ну уж нет, я не позволю ей так быстро соскочить с этой темы. Уж очень мне хочется пощекотать ей нервы.
— Да, именно его.
— Тебя смущает это слово?
— Нет, — слишком быстро отвечает.
— Секс, — говорю, — секс, секс. Хмм, половой акт, тра…
— Хватит! — нервно обрывает меня на полуслове, сжимая руки в маленькие кулачки. — Прекрати.
Клянусь, у этой девчонки даже мочки ушей порозовели. Весьма, забавное зрелище. И милое.
Ну вот, опять.
С каких пор я стал применять в отношении женщин слово «мило»?!
— А что такое, солнышко? — растягивая на губах пакостную ухмылку, невинно хлопаю глазами.
— Просто перестань и все, — ворчит, скидывая куртку и вешая в шкаф.
Она просто помешана на порядке. Ещё наверное никогда в своей жизни я не видел настолько аккуратно сложной косметики у женщин. Всё по косметичкам, крема к кремам, маски, кисточки, духи… Эта девчонка сумасшедший педант. На её стороне идеальный порядок. Моя же выглядит, как свалка. Я так и не потрудился разобрать свои чемоданы, вещи свалены на стул, пена для бритья, станок, гель и одеколон стоят на холодильнике. И хоть в какой-то мере я смирился с тем, что некоторое время мне придётся перекантоваться в этой лачуге, лучше всегда быть наготове. На тот случай, если отец смилуется и разрешит блудному сыну вернуться домой.
— И сама не ам и другим не дам, — хмыкаю.
—
— Я не рассчитывал на то, что ты так рано вернешься.
— А где мне по-твоему спать? — огрызается.
— Спать? Я ничего не говорил про спать. Я думал, что ты вернешься завтра к утру, — на несколько секунд замолкаю, наблюдая за тем, как стремительно Лера краснеет, но уже не от смущения, а от гнева. — От Сэма ещё никогда так рано не уходили.
— Намекаешь на то, что я шлюха? — выплевывает, поворачиваясь ко мне лицом и угрожающе сужая свои щелки.
Признаюсь, я мазохист. Иначе, какого черта я до сих пор не заткнул свой поганый рот?
— Нет, просто говорю, как есть. Сэм имеет неоспоримую репутацию. Или… — догадка поселяется в моей голове. И от неё становиться так противно, словно кто-то вылил на меня ведро помоев, — вы уже все успели? Что ж, это многое объясняет.
— Негодяй! — шипит рассерженно, хватает со стола чашку и швыряет в меня. — Подлец! — следом летит тарелка.
Мне чудом удаётся уворачиваться. И вот, когда Лопушкова хватается за чайник, я с ужасом наблюдаю, как эта фурия пытается вырвать провод. Подлетаю и выхватываю его из её таких на вид хрупких, но цепких ручек.
— Отвяжись, придурок! — стукает меня ногой по голени. — Я ненавижу тебя. Ясно? — выкрикивает в агонии. — Я каждый чёртов день терплю твою высокомерную задницу в своём доме, из кожи вон лезу, чтобы помочь и прикрываю тебя перед отцом… И что я слышу вместо благодарности? Одни мерзости! — её голос повышается еще на октаву, и я реально боюсь, что она сейчас вырвет у меня из рук чайник и съездить им мне по башке. И ни капли об этом бы не пожалеет.
Дерьмо. И она была бы в этом права.
Жаль, что осознание ко мне приходит слишком поздно.
— Ты права. Я придурок. Только успокойся, пожалуйста, — перехватываю её руки, но и Лера больше не вырывается.
Она подозрительно затихает, а затем раздается тихий всхлип и, клянусь, я чувствую себя в этот момент последним куском дерьма.
Зачем я вообще это сказал? Ведь на самом деле я не думал, что Сэм уложит ее на лопатки. Хотелось как всегда что-то и кому-то доказать.
Молодец, Зайцев! Доказал, блин!
— Лер…
— Отстань, — снова всхлипывает.
Я все еще держу ее запястья, хоть в этом и нет необходимости. Осторожно отпускаю, и она тут же разворачивается ко мне спиной, судорожно вытирая слезы.
— Лер, — выдыхаю, нежно касаясь рукой ее лопаток, отчего она вздрагивает.
— Не трогай меня, — слабо произносит.
Однако я её не слушаю. Разворачиваю и прижимаю к себе, обнимая. Её макушка прямо под моим подбородком, а соленые капли слез впитываются в ткань футболки. Но мне плевать.