Оболтус
Шрифт:
Точнее, у Саши. Ведь если мои пробы пройдут удачно, то уже со следующей недели я буду сайдкиком. Умереть не встать!
Родителям я пока не говорила. Да и потом… Что рассказывать? О нашей «сделке» с генеральным директором? Мои родители скорее поверят в НЛО, чем в такую удачу.
— Хорошо, — кивает.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Откашлявшись, уже хочу выйти, как Саша притягивает меня к себе. Обнимает, ласково целует в висок и шепчет:
— Я сегодня буду с тобой, поэтому не смей переживать
Отлипает от меня, щелкает по носу, а я, улыбнувшись, произношу:
— Спасибо.
— Обещай, — упрямо настаивает.
— Обещаю…
***
Это катастрофа! Нет, не так. Это КАТАСТРОФИЩЕ! Вселенского масштаба!
До проб остается всего полчаса.
В который раз наношу на губы блеск, а потом стираю.
Мои руки дрожат от нервов, а сама я через слово заикаюсь. Сердце скачет, как ненормальное. Того гляди, и коньки отброшу от страха.
Какая же я все-таки слабачка! Ну, в самом деле! Не могу взять себя в руки!
Сашу вызвал отец. При нем я хоть пыталась сдерживаться. Храбрилась. Однако чем ближе пробы, тем больше я похожу на человека с нарушенной координацией и нервным тиком.
Все из рук валится, в мыслях полная каша, ещё и бледная, как смерть! Черт-те что!
Подскочив со стула, решаю, что неплохо было бы остудиться и топаю в уборную.
Открыв кран, подставляю руки под холодную струю воды, а потом подношу к шее. Прикладываю мокрую ладошку ко лбу и делаю несколько глубоких вдохов.
Ты всё можешь, Лопушкова. Всё!
Распахнув глаза, вглядываюсь в свое бледное лицо.
Нет. Так дело не пойдёт.
У нас программа развлекательного характера как-никак, а тут я со своей перепуганной физиономией.
Освежаю макияж, и уже более менее успокоившись, улыбаюсь своему отражению.
Главное, не поддаваться панике!
Выпрямляю спину и иду на выход.
Выхожу, захлопываю дверь, делаю шаг…
Треск.
Странный треск.
Делаю еще шаг и останавливаюсь, точно вкопанная.
Только не это.
Медленно поворачиваю голову, сглатывая ком в горле.
Вашу же мать!
Юбка. Это моя юбка трещит по швам! И висит на моей талии на ниточках!
Открываю дверь, подхватываю свою юбку и мчу обратно в офис. Падаю на стул и больше не могу сдерживать рвущиеся наружу истерику и слезы.
Это гребаное проклятье!
Юбка! Моя юбка порвалась по швам за пятнадцать минут до проб!
Шмыгаю носом, чувствую, как щеки опаливают горячие слезы. Наверняка, мой макияж поплыл. Да и какая теперь к черту разница? Не идти же голой! Это ещё нужно постараться, чтобы суметь так облажаться, я вам скажу!
Это официально. Я размазня и неудачница.
Не знаю, сколько я вот так сижу, утопая в жалости к себе и рыдая в три ручья, когда на мою спину
— Солнышко, что случилось? Тебя кто-то обидел? — доносится до меня мягкий голос Саши.
Мотаю головой, судорожно втягивая в себя воздух, отрываю руки от лица и поднимаю голову.
— Это конец. Я все испортила.
— Что стряслось? — присаживается около меня на корточки, берет мое лицо в свои руки, большими пальцами вытирая слезы.
Некрасиво шмыгаю носом. Встаю с кресла, придерживая юбку руками, чтобы та позорно не сползла на колени.
Зайцев ошарашенно таращится на эту огромную дырень, почесывает затылок и склоняет голову набок. Задумчиво прикусывает губу, а затем решительно изрекает:
— Я не могу вынести твоих слез. Они разбивают мое сердце. Прекращай плакать, красотка. Какая-то дурацкая юбка не испортит тебе пробы, — он хватает меня за руку, подхватывает мою сумочку и тащит по направлению к туалету. — У нас осталось слишком мало времени, чтобы привести тебя в порядок. Конечно, для меня ты всегда красивая, но…
Саша продолжает болтать, пока мы не достигаем двери уборной. Его действия настолько выбивают меня из колеи, что я действительно перестаю реветь. И только, когда он уже открывает дверь и начинает меня запихивать внутрь, я возмущенно восклицаю:
— Разве ты не видишь? Я выгляжу так, словно на меня напали дворняги! Как я могу идти в таком виде?!
— И всего-то? — невозмутимо переспрашивает.
Надуваю щеки, губы подрагивают от накатывающей злости.
Да он, блин, издевается надо мной?!
— Солнышко, — обхватывает мою талию своими сильными руками, — приведи себя в порядок, а мне дай заняться юбкой. Хорошо?
Саша буквально прожигает меня своими глазами, ожидая ответа.
И… Проклятье, мне все равно терять нечего!
Я неуверенно киваю.
— Вот и отлично. Я скоро вернусь.
Он хлопает меня по заднице, подталкивая внутрь туалета, после чего захлопывает перед моим носом дверь.
Итак…
Плетусь к зеркалу, вываливаю из сумочки скудный набор косметики: пудра, блеск «диор» (да-да, тот самый), румяна, коричневые тени, расчёска и салфетки. С горем пополам, убираю разводы туши, затем наношу немного теней, пудры и румян. Приглаживаю растрепанные волосы.
Смотрюсь в зеркало.
Нет. Ужасно.
Достав резинку, принимаюсь делать гульку.
К тому времени, как я наношу блеск на губы, в дверь осторожно стучатся.
— Лера?
— Я тут! Заходи!
Дверь открывается и в проеме показывается голова Зайцева. Он быстро оценивает ситуацию, сам себе кивает и произносит:
— Вижу, тебе уже лучше.
— Есть такое… — невнятно ворчу, теребя пальцами юбку, и все ещё её придерживая, потому что если я разомкну пальцы, то она лужицей расползется у моих щиколоток.