Оборотень
Шрифт:
– А правду мне сестра сказала, что ты… вор?
В глазах у девушки Заки разглядел любопытство, которое можно увидеть только у молодой кошечки, наблюдающей за движениями полузадушенной мыши: поднимется или все-таки помрет, не добравшись до норы? Видно, инстинкт хищницы, дремавший до поры, подсказал ей, что она имеет полную власть над оробевшим парнем, и сейчас девушка сполна наслаждалась своим могуществом.
А Заки, застигнутый врасплох ее откровенным вопросом, взирал на девушку своими жгучими черными глазами, и в его взгляде смешались любопытство, робость
– Так ты вор? – настаивала девушка. В любой другой ситуации Заки ответил бы на этот вопрос с гордостью и вызовом, но сейчас не мог подобрать нужного слова.
– Это правда, что ты нас ограбил? – Девушка продолжала таращить на него свои наивные глазищи. Она спрашивала с упрямством малолетнего ребенка, желающего во что бы то ни стало получить ответ на интересующий его вопрос.
Мулла поежился под ее пристальным взглядом и отвечал откровенно:
– Да… Правда.
Реакция девушки была неожиданной:
– Как интересно! Раньше я никогда не видела настоящих воров, – радостно выкрикнула она.
И Заки, глядя в восторженные глаза девушки, по чувствовал себя совсем пропащим.
– Что же тут интересного? – Мулла нахмурился. Теперь он понимал, что ее зеленые глаза – это трясина, куда он шагнул по недоразумению и теперь увяз окончательно. – Так сложилась моя судьба… Я ведь из беспризорников.
– Ольга, кто там? – раздался из глубины квартиры мужской голос.
Такой командный бас чаще всего принадлежит большим начальникам.
– Это мой институтский товарищ, папа! – солгало ангельское создание с зелеными глазами. – Он пришел узнать расписание занятий на завтра.
– Так пригласи его в дом, пусть войдет! Что же ты человека у порога держишь?
Мулла вдруг с ужасом подумал о том, что никак не сможет сойти за студента.
– Я пойду, – сказал он, понизив голос. – Мне бы хотелось с вами встретиться, – нашел он наконец нужное слово и вновь окунулся в омут ее глаз.
– Хорошо. Давай завтра встретимся около университета на Моховой в четыре часа, у меня как раз заканчиваются занятия…
Его отношения с Ольгой развивались стремительно. Может быть, это происходило оттого, что ее натуре была присуща авантюрная жилка, которую Мулла распознал уже при первой встрече. Узнав Ольгу поближе, он понял, что, родись она в другой семье, из нее, возможно, получилась бы хорошая воровская подруга.
Заки и раньше был щедрым и не знал удержу в застолье, а с появлением Ольги и вовсе перестал вести счет деньгам и весь свой воровской заработок тратил да новую подругу. Он удивлял Ольгу дорогими ресторанами и невиданными яствами, заказывал в цветочных магазинах охапки цветов. Юный татарин будто бы сам увидел себя с новой стороны: он был способен на поступки, которых никак от себя не ожидал, – к примеру, часами простаивать около университета до тех пор, пока наконец не появлялась его возлюбленная.
Удивительным в их отношениях было то, что они никогда не говорили об основном занятии Заки. Мулле казалось, что Ольга принимает его таким, каков он есть.
Однажды в постели она пожаловалась
Правда, отец обещал ей на день рождения подарить новые.
Заки улыбнулся:
– Зачем же дожидаться несколько месяцев! Часы можно получить прямо сейчас!
– Так сейчас же вечер, магазины закрыты, – смеясь, заметила Ольга.
– Тебя это не должно волновать. Одевайся, пойдем прогуляемся! – загадочно улыбнулся Заки.
Они оделись и вышли на улицу. Теплый июльский вечер превратился в темную безлунную ночь. Редкие фонари освещали пустынный переулок. Они пошли к бульвару.
– Обожди меня здесь, – шепнул вор Ольге на ухо, усадив ее на скамейку.
Ждать ей пришлось недолго: уже через несколько минут он вернулся, держа в руке золотые часики.
– Господи! Где ты взял эту прелесть?
– Тебе нравятся эти часы? – радостно спросил Заки.
– Конечно…
– Золотые! – торжественно объявил он.
– Но они же ворованные! – воскликнула Ольга.
– А тебе-то какая разница? Дареному коню в зубы не смотрят.
– Я не надену! – упрямо заявила девушка.
– Вижу, что не понравились… – с неожиданным смирением согласился Заки. – Знаешь, мне тоже показалось, что они грубовато сработаны, вот и стрелки толстоваты. А потом, тут сбоку есть небольшая царапинка… Вот здесь. Видишь?
Ты права, их надо выбросить. – И он швырнул часы в кусты.
– Что же ты делаешь?! – воскликнула Ольга.
– Не расстраивайся, я тебе принесу еще лучше! – уверенно пообещал вор. – Сиди и никуда не уходи!
Заки вернулся через полчаса – на сей раз он сжимал в обеих руках по паре золотых часов.
– Выбирай! Если тебе и эти не понравятся, я тогда не знаю, что тебе нужно.
– Мне не надо от тебя никаких часов, – объявила строго Ольга. – И вообще мне от тебя ничего не надо!
– Ах вот как?! – Заки вспылил. – А знаешь ли ты, что в «Яре» и в «Славянском базаре» мы с тобой пировали тоже на ворованные деньги, ведь я сам вор, или ты забыла?! Мне казалось, что ты меня принимаешь таким, каков я есть, – или ты думаешь меня обратить в свою веру? Так выслушай меня, я не смогу быть таким, как ты! Я не только из другого теста, я еще и из другого мира. Что ты можешь знать о той жизни, о том, как я провел свои двадцать лет? В нем девочки в четырнадцать лет становятся проститутками, а парни в пятнадцать – рецидивистами. Что ты можешь знать о том мире, где я живу? Ничего! Ты и тебе подобные привыкли сытно есть и сладко спать. Уходи от меня, я не хочу тебя видеть!
Заки был готов к тому, что Ольга встанет и уйдет прочь. Сначала густая ночь размоет очертания ее фигурки и белое платье будет видно в конце бульвара светлым пятном, а потом исчезнет и оно. Он знал, что первое время ему будет недоставать ее ласковых рук и жарких поцелуев, он высохнет от одиночества и тоски, во избавление от душевных мук станет пить и воровать напропалую и неминуемо окажется за решеткой, откуда вышел только прошлым летом. Ему будет недоставать ее белого, словно выточенного из итальянского мрамора, шелковистого тела.