Оборотень
Шрифт:
Наконец они ушли, причем наемник раз двадцать обернулся. Неужели до этого гения только щас дошло, какое сокровище ему в лапы попалось. Первое, что я сделала, когда они скрылись, выплюнула все, что успела нажевать. Фу, какая ж гадость. Как лошади могут это есть? Побродила по конюшне, выглянула наружу. Замок утопал в солнечных лучах, внутри он, его двор, да и все замковые окрестности казались гораздо больше, чем снаружи. Чудно.
Неужто и вправду фея? Говорят, они желания выполняют. Интересно, если я ей мешок золота закажу, исполнит? Хотя лучше не надо, как я этот мешок отсюда попру, а из
А мне то чего? Обратит что ли в кого-то. Так я и без того зверюгой то и дело становлюсь. Что лошадь, что жаба, какая разница, об этом гордо не сообщишь. Вот волкодлаки другое дело. Если их встретишь, всегда гордо изрекают, я — волк. Или я рысь. Или змея на крайняк, тоже неплохо звучит. Мы оборотни друг друга чуем, но я как-то стесняюсь бить копытом в грудь и толковать, кто я такая.
Я вышла во двор, мелкими перебежками крадучись вдоль забора. Интересно ж все осмотреть. В зачарованный замок меня никакими коврижками не затащишь, пусть наемник сам отдувается, да чудеса ее зырит. А мы и так обойдемся, тут во дворе, наверное, не настолько опасно, как внутри. И вдруг у нее тут самоцветные камни горкой лежат, все знают, что в замках фей этого добра навалом, может лишнее во дворе скидывает.
Но во дворе было чистенько и пустовато. Ни слуг, ни животных, ни даже самого завалященького зомби. Сокровищ тем паче не было.
Прокралась к выходу. В ворота было лучше не соваться, не отпирались, да и будто невидимая стена держала. На ощупь теплое, но взглядом не разглядеть. Я пару раз на нее попрыгала, и меня сразу же мягко отодвигало обратно. Значит, самой не выбраться, ну и ладно, я и не надеялась. Широкая лестница, мимо которой я быстро проскочила, вела ко входу в замок и замковым переходам. Любой входящий был как на ладони, фея видать домик на холме строила. Ступени были тоже из белого камня, как и замок, тщательно отполированные и немного стертые, будто несчетное число гостей ходило по ним. Кто знает. Хорошо бы оттуда выходило, столько же, сколько и входит.
Солнце словно зависло в зените, и по-прежнему было светло, скорее уже не закат был, а ясный полдень. Небо голубое и будто не настоящее. Я обошла вокруг замка и натолкнулась на сад. Не поздняя осень царила тут, а жаркое лето. Яблоки, вишни, груши, черешня, еще какие-то странные полосатые плоды. Большие такие и круглые. Я долго уговаривала себя ничего не есть в странном замке, но от этого только больше проголодалась. В общем, опустошила я малость чарованный сад, яблоки понадкусывала, вишней закусила, а от черешни только обглоданные листочки остались. Я ее больше всего люблю.
— Я рада, что ты приняла мое приглашение. Хоть и таким способом.
Я подавилась
Осторожно приглядевшись, я поняла, что за ее спиной все это время трепетали полупрозрачные стрекозиные крылья, то, возникая из воздуха, то, исчезая вновь. А ведь и вправду парит, поэтому так бесшумна ее ходьба.
— Ты сыта, дитя?
Она протянула руку, и яблоко само упало ей на ладонь. Огрызки, во множестве раскиданные на земле куда-то делись. Я фыркнула что-то неопределенное, переминаясь с копыта на копыто.
— Не хочешь принять свой облик? — снова спросила девица.
Чего ей от меня надо? Я увлеклась изучением травки под ногами.
— Мне надоедает ждать. — Иной шепот бывает громче крика. Особливо такой бешеный и шипящий, будто змея мимо проползла.
Ничего. Подождет. Феи, они говорят, бессмертные. Я снова уткнулась в траву.
— Ну, хватит! Довольно игр!
Она обидчиво нахмурилась и топнула босой ногой. Я сама не поняла, как меня вывернуло обратно. Обычно, когда из человека в лошадь перекидываешься али наоборот, всегда чувствуешь. Не больно, но противно. А тут бац и стою я уже в своем обычном облике, причесанная, приглаженная, а на теле еще и шмотки незнакомые. Юбка светлая с вышивкой причудливой, легкая и очень мягкая, да кофта-безрукавка со шнуровкой, синяя, как небо над замком. Фейская одежка, наверное. Вот это я понимаю, волшба! Не то, что ворожей один показывал, огонек простой взглядом зажигал, кретин.
— Ну, вот так-то лучше? — улыбнулась девица.
— Да. Ф-фея. А в-вы… того… правда фея? — поинтересовалась я, пробуя отвыкший от человечьей речи голос.
Она звонко рассмеялась. Пока она смеялась, я до восьми даже досчитать успела. Но при этом ее смех звучал так, что его слушать хотелось. Вот знавала я одну девку, тоже ржать любила, так ей все обычно так и говорили, — заткнись. А у феи здорово получалось. Я бы еще послушала, но она замолкла и шелестяще прошептала. Будто сухой листопад по лесу пронесся.
— Я волшебница. Я дух леса. Я ветерок, играющий над водой, и радуга, выступающая после дождя. Я это я. Но люди… если хотят, могут называть меня и феей.
— А я… об-боротень. Наверное. — Подумав, призналась я.
— Я заметила. — Нет, не восемнадцать лет этой девице. Раз в десять поболее. Пугала она меня до чертиков. — Пошли за мной, дитя.
Она кивнула мне и пошла вперед. Хотелось развернуться и бежать, но ноги, будто к земле приросли, а потом послушно потащили меня за ней во дворец.
Мы шли коридорами замка, но не было здесь ни золота, ни драгоценностей. Цветы увивали стены, ярко зеленым плющом оплетали колонны, и маленькие бабочки порхали по залам. Под ногами была не трава, но очень мягкий ковер, а мебели и вовсе не попадалось. Сапог она мне не наворожила, пришлось так идти. Надеюсь, у нее тут битого стекла не раскидано. А то нехорошо как-то осквернять столь прекрасный замок базарной руганью. По-моему эта девица обувь вообще не признавала, она ведь тоже босиком.