Оборотень
Шрифт:
С сопением, которое сделало бы честь паровозу, в комнату явился Хальберланд. Давид виновато вздрогнул и быстро отступил от окна. В темноте отсутствие у него тени не бросится в глаза.
— Два звонка… — прохрипел Хальберланд, не заметивший ни испуганного лица Давида, ни отсутствия у него тени. — Сначала — новый хозяин: он застрял где-то в пробке и по дождю не решается появиться здесь один. Осмотр дома перенесен на завтра. И мне это на руку, потому что уже темнеет. Второй звонок — от твоей подружки. Я должен передать, что тебе что-то оставили и оно в галерее. И чтобы ты зашел.
Лицо Давида прояснилось. Мысль о том, что он вот-вот увидит Мету, разом
— А я могу уйти прямо сейчас, раз сегодня ничего больше не будет?
— Вперед! — согласился Хальберланд. — В конце концов, скоро ничего не будет видно, а от проводки в этом случае лучше держаться подальше. Но вот скажи… Неужели фирма по найму забирает у тебя такую часть зарплаты, что ты не можешь позволить себе мобильный телефон?
Давид презрительно пожал плечами.
— Я просто терпеть не могу такие штуки.
— Как и автомобили, да? Значит, ты у нас не только дизайнер интерьеров, но и защитник природы.
— Да, что-то вроде этого, — сказал Давид и улыбнулся шефу.
Новая жизнь ему очень и очень нравилась.
Глава 22
Обещание
Вообще-то Рахель, которая на сегодня уже закончила работу, давным-давно могла уйти домой. Кроме того, этим вечером должна была состояться ответственная репетиция в любительской театральной студии. Но она никак не могла заставить себя натянуть куртку и покинуть галерею.
Юноша, приходивший к Мете во второй половине дня, развеял ее последние сомнения относительно природы Давида, и Рахель металась по своему кабинету словно заведенная. С тех пор как Мета упомянула о странном силуэте, вырвавшемся из рук ее таинственного любовника, она несколько раз собиралась рассказать подруге о людях, тени которых живут собственной жизнью. Но потом находила причины, одну за другой, почему было неразумно посвящать Мету в эти дела. Главная из них заключалась в том, что речь шла только о предположении, и неважно, насколько хорошо все вписывалось в общую картину. Конечно, этому мужчине удалось найти Мету в огромном городе, не имея хоть каких-то зацепок. С другой стороны, жизнь состоит из самых невероятных совпадений, успокаивала себя Рахель — до сегодняшнего дня.
При мысли о синих глазах, в которые она заглянула в галерее, Рахель немедленно почувствовала, словно кто-то сжал горло железной хваткой. Однако больше всего ей досаждали подступавшие слезы, которым она ни в коем случае не должна была позволить пролиться. Рахель поспешно провела рукавом по глазам, но это прикосновение все только испортило, потому что было хорошо знакомым детским жестом. Не плакать, не позволять себе этого! Проклятые волки…
Теперь у Рахель было необходимое доказательство. Она не могла больше ждать, нужно было раскрыть Мете глаза, и неважно, разрушит ли она этим только-только зародившуюся дружбу. А в том, что между ней и Метой установилась необычная связь, Рахель ни секунды не сомневалась. Она очень хорошо знала, как ведут себя люди, когда им рассказывают нечто, выбивающее их жизнь из привычной колеи. Именно этот страх и заставлял Рахель так долго колебаться. Хотя у нее хватало и знакомых, и родственников, дружба с Метой была чем-то особенным. Иначе она ни за что не стала бы так долго колебаться и позволить подруге приютить у себя человека, который принесет ей одни только неприятности.
Проведя по лицу руками, Рахель выяснила, что несколько слезинок все-таки скатились по щекам. Она вздохнула и решила ненадолго забежать в ванную комнату, прежде чем показаться Мете на
Когда она наконец вышла из ванной комнаты, то услышала заливистый смех Меты. Непривычный звук в этих комнатах. Кроме того, Мета принадлежала к числу женщин, которые обычно подавляют смех или тактично прикрывают рот ладонью. Однако сейчас он раздавался открыто и звучал с несколько игривой ноткой. Хотя совесть и мучила Рахель, она приоткрыла дверь и осторожно выглянула в щелку.
Возле стойки, на зеркальной черной мраморной поверхности которой лежало всего лишь несколько каталогов, стояла Мета. Над ней склонился молодой человек, который сказал что-то, от чего она снова расхохоталась. Она тряхнула головой, и несколько прядей волос упали ей на лицо. Молодой человек осторожно отвел их в сторону и погладил ее по шее. Нежное прикосновение, свидетельствовавшее о доверии.
Рахель даже не нужно было дожидаться, пока молодой человек поднимет глаза и она увидит их цвет. Она и так знала, что это Давид флиртует с Метой. Слишком охотно поддалась ее подруга на эту игру. Она как раз приподнялась и что-то прошептала мужчине, отчего тот с притворным возмущением отпрянул, не убирая, впрочем, руки с ее шеи. Мета рассмеялась смехом любящей женщины и, запустив пальцы в карман его джинсов, снова притянула его к себе. В этот момент зазвонил мобильный телефон. Мета нетерпеливо схватила его, и Давид, улыбаясь, ущипнул ее за бок. Она шлепнула его по руке, но ее лицо заметно расслабилось.
— Привет, Ринцо! — заговорила она в трубку деловым тоном, что в присутствии молодого человека было для нее, очевидно, непросто. — Конечно, я нисколько не сержусь, что ты снова позвонил. Мило, что ты спросил… Но все именно так, как я уже говорила: я считаю, что это несерьезно — обещать художнику определенную рыночную стоимость, и совершенно неважно, восходящая это звезда или нет. О'кей, давай еще раз рассмотрим наши аргументы. Вопреки здравому смыслу, Рахель покинула надежное укрытие за дверью и направилась к тем двоим у стойки.
Рядом с темноволосым Давидом Мета казалась пятнышком света. Но и его суровые черты смягчала нежность, и это делало его удивительно привлекательным. Рахель подошла ближе, и Давид вздрогнул, очевидно, удивленный тем, что не заметил ее раньше. Н-да, подумала Рахель, когда находишься так близко от объекта своей страсти, чувства не могут быть настолько же остры, как обычно.
Давид быстро взял себя в руки и улыбнулся нерешительной улыбкой, на которую, она, к собственному удивлению, ответила. Лучащаяся привлекательность молодого человека перевесила все страхи, и Рахель сразу поняла, откуда она у него: Давид был влюблен по уши, а это чувство обладало своего рода магией, от которой трудно было увернуться. Делало ли это его опасным или же держало в узде, Рахель сказать не могла.
Мета тоже заметила подругу и усердно замахала ей рукой.
— Ринцо, секундочку, пожалуйста. Нет, Ринцо, просто подожди, пожалуйста, чуть-чуть, ладно?
Но Ринцо, похоже, в данный момент был не в состоянии остановиться даже на секундочку — он и так промолчал полдня, с тех пор как наконец-то поговорил с Метой по телефону.
Мета закатила глаза, потом бросилась к Рахель, потянула замершую в нерешительности подругу к стойке и указала на смущенного молодого человека. Между несколькими успокаивающими звуками, доносившимися из телефона и, очевидно, принадлежавшими Ринцо, Мета одними губами произнесла имена Давида и Рахель, довершив представление широким жестом.