Оборотень

Трапезников Александр

– Извините, - с отвращением произнес он.
– Какая все это мерзость. Но вам не следовало лезть под пули, это моя работа. Я же тебе приказал сидеть дома?

– За тебя ее отчасти сделал Влад.

– Эх, если бы зацепить через Серого - Мавра, да и самого Хашиги! Но где его сейчас сыскать... А что с записной книжкой?

– У меня есть предположение, что Серый поставлял не только девушек, но и детей - для Квазимодо.

– Давай, Ватсон, рассказывай.

Тероян раскрыл перед ним записную книжку на одной из страниц.

– Предположим следующее. Серый

не похищал детей просто так с улицы: он выслеживал их, наводил справки. Ведь заказчику нужны были лишь здоровые, полноценные дети, живущие в счастливых семьях. Об этом мы говорили в прошлый раз. Сам Квазимодо страдает каким-то физическим недостатком. Допустим, что эта книжка - архив Серого, куда занесены похищенные дети, и те, которые только намечались. Вот красным карандашом подчеркнуто: "Мин. 7. 22." Всего, кстати, таких строчек сорок две. Что это может означать? Наверное, адрес. "Мин." - Минская, Минусинская, какие еще улицы в Москве начинаются с этих букв? Дом 7, квартира 22. Дальше идет: "Н. 8.3д. Р. 35. У. В. 3. Ш. 200 б. 4 an." Я думаю, что первая буква - имя ребенка: Наташа или Николай, следующая цифра - возраст. "Зд." - означает "здоров", "Р." родители есть. Ведь Квазимодо наносил удар не только детям, но и родителям. Что означают следующие буквы, я не знаю. Но "200 б." - это, очевидно, требуемая плата - двести баксов.

– А "4 an." - четвертое апреля, - промолвила Глория.
– Дата похищения.

– Правильно, - согласился Тероян.

– Можно предположить, что такое и "У. В. 3." - удобное время - 3 часа дня, когда оба родителя отсутствуют, - продолжила Глория.
– "Ш." - Школа?

– Всего Серым выслежено сорок две жертвы. Четырнадцать из них уже переданы Квазимодо, - сказал Тероян.
– Но, может быть, сюда занесены и девушки, которых он отправлял к Хашиги?

– Вряд ли, - усмехнулся Карпатов.
– Эти глупышки всегда летят на огонь сами, - и он снисходительно взглянул на Глорию, отчего та слегка покраснела.

– Ну уж и не всегда, - возразила она рассерженно.

– Ладно, не будем препираться, - остановил их Тероян.
– Так что ты обо всем этом думаешь?

– А что думать?
– сказал Олег, убирая книжку в карман.
– Едем в МУР, там и проверим по картотеке.

На Петровке они были в тринадцать сорок. Припарковав машину, Карпатов и Тероян направились к проходной. Глория осталась в "Жигулях". В кабинете Олег вызвал одного из сотрудников, объяснил ему, как использовать данные в записной книжке - сверить их с делами о похищенных детях.

– Давай, Дима, и поскорее, - сказал он капитану.

Тероян стоял возле окна и смотрел на Глорию, которая вышла из машины, прислонилась к дверце. Словно ощутив его взгляд, она подняла голову, и Тим улыбнулся. Даже на расстоянии они чувствовали друг друга.

– Все-таки, Олег, тебе надо было у меня хотя бы побриться, - произнес он.
– А вдруг к генералу вызовут?

– И такого полюбит, - возразил Карпатов, закуривая.
– Дима - парень толковый, сейчас все выясним.

Ждать пришлось минут тридцать. Вернувшись, капитан сообщил, что в семи случаях записи в книжке соответствуют

адресам похищенных детей - это то, что удалось расшифровать, и все они приходятся на февраль, март и апрель. Но не совпадают даты похищения.

– Это не важно, - сказал Карпатов.
– Серый мог ставить число заранее, намечая день, а что-то мешало, срывалось. Ищите Серого. Ты знаешь, кто это такой.

– Знаю, - кивнул капитан.

Их разговор оборвал телефонный звонок. Карпатов снял трубку и, пока он слушал, лицо его наливалось кирпичным цветом, скулы напряженно двигались.

– Маша, кто привел Коленьку?
– почти выкрикнул он. И Тероян, и застывший возле стола капитан, пытались понять - что происходит там, на другом конце провода.

– Все, я сейчас сам приеду, - оборвал Карпатов, почти швырнув трубку на рычаг. Он так же резко встал, опрокинув за собой стул.

– Что случилось, Олег Васильевич?
– встревоженно спросил капитан.

– Кто-то увез Алешу, - ответил тот.

– Как?

– А так. Когда он гулял с братом. Я не знаю. Что я - в подзорную трубу смотрел?
– со злостью сказал Карпатов.
– Давай, двигай за Серым, хватай всех, кого найдешь из его шайки. А я домой. Все звоните туда.

– Я с тобой, - поспешно произнес Тероян, и Олег кивнул ему, идя к двери.

Уже в машине, проклиная пробки, он рассказал подробнее. Оба брата, как обычно, гуляли во дворе. Но домой вернулся один Коленька, его, плачущего, привели соседи. Куда делся Алексей - они не знали. Слепой мальчик также не мог ничего объяснить толком. Он слышал только, как подъехала машина, как кто-то заговорил с братом - это была женщина, причем она называла его по имени. Алеша сел в машину, и все - исчез. То же самое рассказала и Маша, когда они приехали домой. Выглядела она настолько напуганной и несчастной, что Тероян дал ей сильное успокоительное, боясь, что произойдет нервный срыв. Но не в лучшем положении находился и сам Карпатов. Ему Тероян накапал валерьянки. Олег ходил из угла в угол, курил, о чем-то сосредоточенно думал.

– Может быть, его увезли какие-нибудь знакомые, покататься на машине?
– спросила Глория. Олег только махнул рукой.

– Тогда бы они взяли и Коленьку.

Зазвонил телефон. Карпатов бросился к нему, сорвал трубку.

– Ублюдок!
– прорычал он с исказившимся лицом. Потом повернулся ко всем троим. Глаза его блуждали.

– Ну, говори же!
– потребовала Маша. Она прижимала обе ладони к груди.
– Это... он, да?

– Да, - глухо отозвался Карпатов.
– Квазимодо.

Маша вскрикнула, резко отвернувшись, а он продолжил:

– Сказал так: "Это я, Квазимодо. " А потом, какую-то чушь: "Нет, Квазимодо, это - ты сам". Что ты по этому поводу думаешь, Тим?

– Мне был точно такой же звонок. И Жоре Юнгову. Но раз он ничего не сказал об Алеше, то, может быть, и не он похитил?

– Он знал, что я буду дома. Именно сейчас, когда увезли сына, - сказал Карпатов. Его буквально трясло от ненависти.
– Я убью его. Придавлю, как нечисть.

– Сначала надо спасти сына.