Оборотень
Шрифт:
Вздыхаю глубоко и чувствую, как сосет желудок. Тошнит до головокружения, неприятный привкус поднимается вверх по горлу. Кушать хочется, но снова лезть к Робэрто не хочу. Только стоит вымолвить его имя, он начинает кусаться. Нужно как-то дотянуть до утра, а там гляди, и на завтрак позовут сами?
Зажмуриваю глаза, пытаюсь думать о чем-нибудь, но представляю большой кусок жареного мяса. Блин, мне кажется, что я чувствую его запах! Я так больше не могу!
– Робэрто, - снова
– Ты спишь?
– тяну руку, чтоб толкнуть в плечо.
– Не трогай меня!
– рыкнул через плечо.
– Злюка!
– обидно до слёз. Так я и думала, что он снова будет ворчать.
Лежу и глотаю подкативший комок к горлу. Никогда не было так невыносимо голодно, наверно, это все из-за моей беременности.
– Я умираю, - заныла капризно.
– Со скуки, что ли?
– судя по голосу, он и не засыпал.
– С голоду!
– свисаю к нему головой.
– Сейчас принесу что-нибудь!
– быстро встал. Ну, хоть это на него подействовало.
– Я хочу с тобой!
– тут же цепляюсь.
– Или мне нельзя покидать мое укромное местечко? – усмехаюсь, уже не вспомнив о предыдущей ссоре. Обида мгновенно позабылась, когда впереди намечается трапеза ужина.
– Будешь падать, ловить не буду!
– включает свет в комнате.
– Согласна!
– щурю глаза от яркого света.
– И сними уже, наконец, этот халат!
– окидывает неприятным взглядом с ног до головы.
– А где вообще мой чемодан?
– кручу головой, вроде, еще вчера был в комнате.
– На, вот это надень!
– кидает мне мой кремовый сарафан.
– Вроде тоже твое.
Я была именно в этом, когда проводили последнее свидание. Затем на утро проснулась у себя в постели обнаженная. Мне казалось, что оно осталось в лесу, а он, оказывается, его подобрал потом.
– Чемодан убрал, завтра достану, разберешь потом, - сдержанно смотрит на меня. – Можешь весь первый отдел комода занимать, он уже как два месяца освобожден для тебя! – недовольно проакцентировал, так что не по себе стало.
Не верится, что он был освобожден для меня ещё два месяца назад. Хотя кто знает, Робэрто переменчив, как погода! А может он действительно не планировал пропадать после той ночи? Хотел сойтись и меня забрать? Что теперь гадать, все отношения испорчены. С трудом смотрим друг на друга, если бы не эта беременность, не было бы нужды теперь несносные характеры друг друга.
– Ясно, - пожимаю плечами, самой порядком достал этот халат.
– Отвернись! – по привычке.
– Чего я там не видел?
– недовольно вздернул бровь.
Я промолчала, отвернулась сама и сняла халат. Снова спорить - сил нет. Стоя к нему спиной, надела свой сарафан
– Спасибо, - тихо шепнула.
Эта тяжелая вещь два дня прикрывала мою наготу, прошла со мной через огонь и воду. Считаю, что должна быть элементарная благодарность, к вещи или к хозяину.
– Ты пойдешь без майки? – мимо прошла, не посмотрев на него.
– Главное, что не без штанов! – огрызнулся, бросил халат на кресло и вышел следом.
И как нам жить вместе все девять месяцев или даже семь, если верить обещанию Джэксона? Элементарный диалог зависти не можем, чтоб не поругаться! А как раньше мы встречались каждую ночь, играли, бесились? Души в нем не чаяла – скучаю по тем временам! Ну, если исходить из того момента, что он был в образе волка и чаще молчал. Вот отсюда и вывод, молчаливее он мне нравиться больше. Не зря в народе говорят: «Молчание – золото!», а мое золото идет и ворчит что-то непонятное, или просто я летаю в своих мыслях.
– С чего начнем? – отрыл холодильник и заговорил сам с собой.
Я села на крутящийся стульчик за высокий и узкий стол, который в длину пять метров тянулся до Робэрто. Тошнота не проходит, голова побаливает и кружится, но терпимо.
– Вот что ты там три часа копаешься? – утыкаюсь в свои ладони.
– Меня тошнит!
– А я-то тут причем? – выглянул из-за двери холодильника и недовольно посмотрел.
– Действительно! Ты вообще тут не причем! – так же недовольно озвучила.
– Ладно, не ворчи, - начал доставать с холодильника блюда с едой, все аккуратно упакованы пищевой пленкой.
– Это я-то ворчу?
– вывожу узоры пальцем по мраморному покрытию стола. – Вот с тобой точно в старости будет целая проблема находиться в одной комнате. Не удивлюсь, если твои дети определят тебя в престарелый дом, – слежу за его действиями – неумелый повар на кухне.
– Что, всё так плохо? – тарелку с едой ставит в микроволновку и разогревает.
– Ага, - киваю устало.
– Вот чертовка! Хоть бы для приличия сказала, что нет! – достает разогретый ужин, ставит передо мной.
– А ты? – киваю на еду.
– Начинай, - передает вилку.
– А я, может, подтянусь потом. Не люблю разогретую еду, - кинул невкусный взгляд на разогретое мясо.
– Я тоже, - убираю пленку и пытаюсь смотреть на красиво выложенное блюдо позитивно.
Садиться рядом и смотрит на меня. Взгляд уже не такой раздраженный, наверно задело, что назвала его несносным. Ковыряюсь вилкой в тарелке, меня выворачивает не на шутку, еще мгновение и начнутся рвотные позывы, а на голодный желудок это очень болезненно.