Оборотень
Шрифт:
Завибрировал телефон у Робэрто в кармане, быстро вытащил, просмотрел и тут же экран загасил. В темноте не успела рассмотреть, что там было на ярком экране. Сунул его под подушку и лежит тихо дальше. А я, как ревнивая жена, сгораю и хочу узнать, кто и что ему написал? Да что со мной такое? Откуда столько любопытства, эгоизма и чувства собственности? Я сама его к себе не подпускаю, но и не отпускаю.
– Дай посмотреть?! – чувствую, что не усну, но если пошлет, то не удивлюсь.
– Ты теперь всегда будешь проверять мои смс-ки? – слышу смешок в его голосе, так неловко. – Не все же такие, как ты, не разобравшись в чем дело – несутся
– Мы же уже говорили об этом! – неприятное ощущения вспыхивает внутри. Как не крути, но слушать упреки, даже заслуженные, жуть как раздражает! – Ничего не было между нами… особенного, - губы задрожали, дыхание начало сбиваться.
– Как звали его? – голос спокойный, но твердый.
– Не все такие, как я?! – фраза валит наповал.
– Ты вообще зажигал с любимой девушкой брата, пока я сидела в психушке! – тут же вылила то, что думала. – И неважно, как его звали! Его больше нет! – злость, обида, что он в соседней комнате находится, а я кричу, что его нет. И на кого больше злюсь, сама не понимаю, на него или на себя?
– И не собиралась перечитывать твои личные смс-ки! Мне просто скучно, и вообще не это имела виду, - не знаю, как вырулить из этой неловкой ситуации. Вот кто меня тянул за язык?
– Интересно что? – усмехается нервно.
– Посмотреть… музыку? – еле сложила слова во фразу.
– Музыку?
– достает телефон и включает экран. – Держи! – открывает плейлист и протягивает мне.
Беру телефон, хотя мне не до музыки, даже если запоет самая любимая. Не на шутку я раскричалась сейчас, можно было и промолчать, но не могу контролировать себя, когда дело затрагивает Джэксона. Нервно перебираю треки один за другим, все вроде ничего и стиль даже мой, но нет ничего такого, чего бы можно было оставить и слушать. Стыдно за такое наглое предвзятое поведение, в личное пространство не впускаю, а сама лезу перебирать его нижнее белье. Хотя он тоже хорош, нашел что припомнить - последнею смс-ку Джэксона. А когда вспоминаю последние слова того сообщения, тепло растекается по всей груди.
– Scorpions? Никак не ожидала, что ты слушаешь этих старикашек, - переключаю один трек за другим.
– Видимо, ты тоже, - перевернулся на спину и вытянул руки над головой, не смотрит в мою сторону, наверно, неприятно, что я его упрекнула рыжей.
Заиграла спокойная песня - Daddy’s Girl, та, что раньше не понимала. Никогда не вдавалась в подробности слов этой песни, но сейчас смысл ясен, как никогда. Каждое слово разрезало на куски больное сердце:
Милое дитя, ты не знаешь ничего,
Кроме этого холодного мира.
Ты слишком юна, чтобы понимать,
Что он хочет от тебя этой ночью.
В голове сразу мелькнула ночь с Робэрто у водопада. Все внутри сжимается и тревожит, хотя было все добровольно. Я сама его тянула к себе, что именно тогда мною двигало, до сих пор не могу понять. Уже на тот момент понимала, что люблю Джэксона, даже если мыслей таких не допускала в голове. Ведь сейчас он не действует так на меня, или это просто потому, что старший Ливертон постоянно рядом.
Бедная маленькая девочка,
Никому ты не можешь доверять в этом мире.
В ночной темноте, то, что он делает - это преступление.
Медленно кладу телефон на пол у его вытянутых рук. Песня убивает медленными ударами гитарной струны, тихими и мелодичными словами. Слезы выступают, но не всхлипываю
Робэрто резко повернулся ко мне, сверкнули голубые глаза в темноте. Он точно не дурак, сразу понял, что что-то не так. Поднял телефон и быстро выключил музыку, наверно, слова задели и его. Лежу, пытаюсь не выдавать себя, поджимаю губы и не реагирую на его реакцию.
– Эмили? – голос тревожный.
– Малыш, ты что, плачешь?
– привстал и не отводит своих глаз.
– Не-а, - сказала, как можно спокойнее.
– Все хорошо у меня…
– Чертова песня!
– подскочил с места и запрыгнул на кровать.
– Я так и думал, - прошипел сквозь зубы.
Лег рядом и крепко прижал к себе. Не гоню, тихо лежу, пытаюсь перевести дыхание и успокоиться. Откуда он понял, что меня так растрогали слова этой песни? Неужели волчья натура такая чувствительная, что моментально почуяла перемены в моем организме?
– Я уже не знаю, как тебе объяснить, что это был не коварный план! И насиловать я тебя тоже бы не стал, если бы ты…
– Я знаю!
– ладонью зажимаю ему рот, понимаю, что он чувствует себя виноватым.
– Я просто устала и ещё не привыкла к такой жизни. Дай мне время привыкнуть ко всему?
– если, конечно, возможно ко всему этому привыкнуть?
– Только не дави, пожалуйста.
– Я и не собирался!
– смотрит грустно мне в глаза.
– Я ммм… - прижимаюсь ладонями к его горячей груди, тепло начинает передаваться от рук по всему телу. Не просто тепло, а он каким-то образом положительно располагает к себе. Чувствую к нему нежность, вижу в нем того, за кого можно спрятаться и не бояться. Что-то мне подсказывает, что это ещё один фокус волка, так как уже проходила через точно такие же чувства и эмоции с Джэксоном, когда он меня спас той ночью. Той ночью он заглушил мою тоску к Робэрто. Сейчас мое сердце спокойно и расслабленно бьется, вот только разум невозможно обмануть.
– Эмили, если бы ты только знала, как я люблю тебя, - шепчет на ухо.
– Я готов ждать, но только до рождения малышей. А потом тебе придется выбирать между той жизнью, которую ты жила раньше, и той, в которую втянул тебя я. Мне правда жаль, но ничего нельзя вернуть… - слышу каждое его слово, его откровение, но Морфей так крепко схватился за меня, что не властна над своим телом и сознанием, которое улетает в никуда.
На следующий день мы втроем посетили УЗИ, вышло все так, как прогнозировал Джэксон - двое малышей - близнецы. Определили срок, наш домашний Айболит подсчитал, когда нужно начинать рожать. Так звучит не естественно, боюсь, что матушке природе может не понравится наш коварный план - родить детей раньше времени. Но пока ещё об этом думать рано и боязно.
Дни тянулись долго, зато живот начал расти, причем быстро. Джэксон посадил меня на диету, от которой я в ужасе - сырое обезжиренное мясо, ни крошки хлеба и, самое ужасное, сладкое было запрещено абсолютно - это удар. Зато фруктов ешь, сколько хочешь, вот только во мне хищники сидят, а не травоядные. После второго укуса яблока меня начинало тошнить, волки ещё внутри, а уже контролируют, что мне есть - бесят. Не могу перестать ненавидеть их, больше никому не говорю об этом, и так все смотрят на меня, как на белую ворону, ещё не хватало, чтоб презирали.