Оборотная сторона 'Даунсайд'

Гуларт Рон

Вдоль всей узкой улицы, насколько он смог разглядеть, расположились дети. Тщательно умытые, одетые вполне чисто, там сидели и стояли мальчики и девочки. Они ждали. Каждый из них надеялся на клиента.

– Это что-то новенькое, – сказал Зак.

– Нет, мы работаем в этом квартале уже больше месяца, – ответила ему маленькая светловолосая девочка. – Этот участок Нижней зоны все называют Детский Переулок. У вас не будут чистить карманы. Я дам вам даже специальную скидку, как для деревенщины. За девяносто пять баксов вы можете получить еще и фотографию от нашего

робота, который сделает ее, пока мы будем заниматься с вами.

– Нет, я пропускаю ваш сеанс, – сказал ей Зак.

– Ты что, дурачок, или что-то в этом роде? С виду вроде бы и нет, но я ошибалась и раньше.

Кивнув ей, он пошел вперед.

– Считаешь, что слишком хорош для меня? Послушай, дурачок, я только вчера одна обслужила трех сенаторов и одного члена кабинета из Верхней зоны.

Мальчик, лет одиннадцати, с блестящими глазами преградил ему путь.

– А как насчет того, чтобы заняться любовью, о которой обычно стараются помалкивать. А, мистер?

– Нет, спасибо. Он обошел надувшего губы мальчишку. Спазмы от посланной прямо внутрь него боли неожиданно заставили его сгорбиться и пригнуться.

Он уже не обращал внимания еще на дюжину новых предложений, как благопристойных, так и в известной степени извращенных, и так доковылял до конца улицы. Свернув направо, он оказался в замусоренном грязном переулке.

Неожиданно сзади раздался автомобильный сигнал.

Зак обернулся через плечо, что вызвало дополнительную боль, и увидел, как в его направлении двигался, когда-то белый, а теперь весь в грязных пятнах грузовой фургон.

В выскочившем откуда-то грузовике сидела седая женщина. Она была очень толстой и объемной, а в ее зубах была зажата большая сделанная явно из водорослей черная сигара.

– Давай, давай иди, – прокричала она ему, высовываясь из окна. – Освободи мне дорогу, ты обалдевший от стимуляторов недоносок.

Зак прижался спиной к покрытому плесенью участку каменной стены, давая дорогу фургону.

На его грязной двери было написано: «Тэсси-Транц, работа по сбору трупов». Через открытый зад фургона было видно, что внутри, сваленные как попало, лежат трупы трех мужчин, одетых в сильно запачканную одежду.

– Сдается, что ты вот-вот отбросишь коньки, – заметила Тэсси, останавливая грузовик и глядя на него, сгорбившегося около стены. – Ты, наверное, долго не протянешь. Вот что выходит, когда вы таскаетесь по этим кабинетам с мозговыми стимуляторами.

– Приходи за мной через пару месяцев, – посоветовал он ей.

– Ну, я думаю, ты не протянешь так долго. Она перебросила незажженную сигару в другой угол своего широченного рта. – А почему бы тебе не запрыгнуть вон туда, к той окостенелой троице. Ведь потом, когда ты умрешь, ты уже будешь лежать в моей коллекции.

– А что ты делаешь с этими трупами?

– А тебе какое дело? Ты ведь тогда будешь уже на верху блаженства.

– Просто праздное любопытство.

– Ну, большую часть я продаю в медицинские колледжи Верхней зоны, – объяснила Тэсси. – Кроме того, у меня есть еще несколько коллекционеров,

которые тоже покупают их. Это богатые ублюдки, которые очень интересуются трупами. Вот такое хобби могут позволить себе богачи из Верхней зоны. У них даже бывает, как мне довелось слышать, ежегодное собрание, в Восточном Хартфорде. Ты бы просто обалдел и потерял дар речи, если бы услышал, что какие-то грязные трупы будут продаваться с молотка.

– Мне нужно попасть в Овальный Кабинет, – сказал Зак, заковылявши в сторону от фургона.

– И кого же ты рассчитываешь там встретить?

– Я надеюсь отыскать там парня по имени Джоко.

– Так какого же черта ты не сказал об этом сразу? Залезай в машину, и я доставлю тебя туда, здесь всего лишь не больше чем полмили.

– Ты хочешь разместить меня там, вместе с твоей коллекцией?

– Нет, садись впереди, рядом со мной.

Зак, используя разбитый перед фургона в качестве подпорки, обошел его и забрался в кабину.

– Спасибо.

– Ты, наверное, один из старых друзей Джоко?

– Да.

Тэсси двинула по панели управления своим огромным и мясистым кулаком, надавила на педаль газа, и фургон понесся по темному переулку.

– Вот когда отдаст концы Джоко, то его тело пойдет по максимальной цене. Все эти дополнительные штучки, встроенные в него… Коллекционеры просто сходят по ним с ума.

– У тебя съехал парик, – заметил Зак.

– Он всегда сползает, когда я так увлечена разговором, – сказала Тэсси, даже не пытаясь поправить его. – Эта смешная проклятая штука. После того как я перенесла операцию и рассталась с сексом, у меня вообще перестали расти волосы. Те, что у меня были, все выпали. Врачи просто не справились с этим, я больше чем уверена, но кто сможет брыкаться против Объединения Медицинских Работников и Американской Федерации Гомеопатов? С другой стороны, плюсом было то, что моя грудь просто расцвела. Хотя, надо признаться у меня, как гвоздь в заднице, сидит эта память по длинным женским локонам, когда-то спускавшимся с моей головы.

– Каждый несет свой крест.

– Что правда, то правда, – согласилась Тэсси. – Позволь мне дать тебе один совет… Ты должен прекратить эти занятия мозговым стимулированием. Такой красивый малый как ты… черт возьми, если бы я была лет на десять помоложе и мои волосы не выпали, я сама бы приударила за тобой… как-никак, ты такой привлекательный малый, и тебе нет нужды заниматься этой электронной эйфорией, которую поставляет мозговой стимулятор.

– Но я очень редко пользуюсь мозговым стимулятором.

– Посещаешь притоны, где есть наркотики?

– Очень мало, только чтобы поправить самочувствие.

– Немного?! Да когда я заметила, как ты словно пьяный тащился вдоль этого переулка, я решила, что вот еще один тепленький труп, готовый для погрузки.

– Пока это просто один из симптомов. Он отвернулся от нее, скрывая гримасу боли на своем лице, как только новая волна разрушительных звуков тряхнула его изнутри.

– Джоко обязательно должен поставить тебя на ноги, – сказала она. – Он может почти все.