Оборотная сторона героя

Ясинская Марина Леонидовна

– Чего так долго? – буркнул он, забираясь в салон. Спрашивать, не нашли ли Ахилла, не стал. Если бы грека отыскали, ему бы об этом сообщили в первую очередь.

– В пробку влетел, – пожал плечами стажёр.

– Хочешь сказать, не потому, что заблудился?

– И это немножко тоже, – покраснел Тарас. Помолчал, внимательно глядя на заснеженную колею, по которой лихо подпрыгивал УАЗик, потом покосился на отогревающегося Илью и, наконец, спросил с затаённой дрожью восторга в голосе:

– Ну и как там?

– Да вовсе не так романтично, как тебе это представляется.

– Вот все так говорят, – усмехнулся стажёр, – И Петровичи, и Ян Сергеевич, и Андрей Папыч. Нет, я понимаю, что для вас это обычные будни. Но не для меня.

– Вот когда попадёшь как-нибудь в разгар войны, посмотришь на поле боя после битвы, покопаешься в трупах, разыскивая там наших пропавших – и сразу весь восторг пройдёт.

–

Так для этого надо хоть раз туда попасть.

– Вообще-то, тебя не в конквесторы взяли, а в аналитики…

Стажёр вздохнул:

– Да знаю я. Только, если честно, мне очень хочется стать конквестором!

Илья покосился на восторженного узкоплечего парня и хмыкнул.

– Ну, да, ставить датчики у проходов куда интереснее, – отреагировал на молчаливый скептицизм Ильи стажёр. – Самым волнующим моментом вчерашнего дня было то, что я самостоятельно поменял датчик в Тушино, – продолжил он с сарказмом.

– Это у Алёшкинского прохода?

– Ага… Илья, а куда он ведет?

– В Тевтобургский лес.

– Сентябрь девятого года? – вспыхнули глаза Тараса.

– Да. А знаешь, что там было?

– Конечно! – возбужденно воскликнул стажёр – ведь история была его коньком, – Германские племена под руководством Арминия нападают на марширующую через Тевтобургский лес колонну Квинтилия Вара. Начавшееся с обстрела римлян из леса трехдневное сражение заканчивается гибелью трех легионов, шести когорт и трех конных отрядов… Если верить сведениям Веллея Патеркула, конечно.

– Не верь, – бросил Илья.

– Почему?

– Да потому, что там было вовсе не благородное сражение разодетых в пурпур римлян с разрисованными синью дикарями, которое так пафосно описал Патеркул. Там, Тарас, вонь, грязь, кровь и смерть. Отвратительная мясорубка…

– Понял, – рассеянно протянул стажёр, – Илья, а как тот проход активируется?

– А ты, я так понимаю, пытался, да?

Тарас вместо ответа преувеличенно внимательно уставился на дорогу. Илья усилием воли стряхнул с себя дрему и довольно резко выговорил:

– И ты всерьез рассчитываешь, что я тебе расскажу, как открывается тот проход? Чтобы ты мог вернуться, пролезть в него – один, без подготовки, исключительно собственного любопытства ради, и угодить в самый разгар боя? И чтобы мы потом искали твою голову среди римских черепов, развешенных на деревьях? Так?

Стажёр молчал.

– Тарас, – предельно серьёзно добавил Илья, – имей в виду, что если куда-то самовольно сунешься, то из перспектив в нашей конторе у тебя останется одна – коррекция памяти.

– Ладно, ладно, – примирительно поднял руку стажёр, – Буду терпеливо ждать своего звёздного часа… Илья, а страшно?

– Что именно? Замещать Ахилла?

– Ну, и это тоже, но я про другое. Страшно жить там и понимать, что любое событие может быть ключевым? Мне Аркаша говорил, вы это методом проб и ошибок выясняете. Не бывает, что боишься лишний шаг сделать – а вдруг он затронет событие, которое окажется ключевым?

Илья на миг задумался, потом покачал головой:

– Ты знаешь, нет. То есть, я понимаю, что чисто теоретически если я в битве у Трои убью какого-то солдата в "неположенное" ему время, есть маленький шанс, что это спровоцирует появление новой ниточки в полотне истории, и в нашем времени Аннушка разольёт масло где-нибудь в другом месте. Но мы этого никогда не узнаем, потому что это никогда не получится ни отследить, ни проверить.

– Аннушка? – недоумённо переспросил Тарас. – Какая Аннушка? Какое масло?

– Подсолнечное, – несколько обескураженно отозвался Илья. – Ну, как же – Аннушка! Берлиоз! Патриаршие!

Стажёр непонимающе поднял брови. Илья поражённо смотрел на него в ответ.

– Что? – не выдержав, спросил Тарас.

Несколько мгновений Илья молчал, прикидывая, с чего же начать объяснять, но потом как-то обречённо махнул рукой, устроился поудобнее на сиденье и закрыл глаза.

И проспал всю оставшуюся дорогу до Москвы. Зайдя в подъезд своего дома, Илья дал сам себе торжественное обещание, что пусть Славика хоть из прокуратуры забрали, хоть из ЦРУ, хоть из Интерпола – он и пальцем не пошевелит. И вообще, что бы ни случилось, кто бы ни вызывал – он никуда и ни к кому не пойдёт. Будет спать –

и точка. Рабочий сотовый ожил именно тогда, когда Илья переступил порог квартиры.

– В восемь вечера в "Октагоне", – услышал он лаконичное сообщение Василия и чертыхнулся. Если бы его непутёвого соседа и вправду забрал Интерпол, он смог бы выполнить данное самому себе обещание. Но братьям Петровичам не отказывают.

* * * Идея Арагорна была проста – чтобы заинтересовать заседающих в составе жюри конкурса солидных предпринимателей в благотворительном проекте, необходимо сделать так, чтобы это проект пусть хотя бы и косвенным образом, но затрагивал их собственные, уже существующие или же потенциальные бизнес-интересы. Нет в России ни одной сырьевой промышленности, которая бы не являлась объектом многомиллионных инвестиций, и лес – не исключение. Только вот направленные в него инвестиции привели вовсе не к расцвету бизнеса и появлению в рядах сырьевых магнатов новых русских олигархов, а к самым настоящим лесным войнам. А пока гиганты российского предпринимательства бились между собой за право создать еще одну естественную монополию, под кронами непроходимой тайги родилась очередная "черная дыра" российской экономики. Лесная мафия, сотрудничающая с зарубежными покупателями Скандинавии, Японии и Китая, покрыла всю Сибирь и Дальний Восток такой плотной сетью контрабандных точек, что справиться с нею своими силами честным предпринимателям практически невозможно. Да и особого желания добровольно соваться в одну из самых криминализированных отраслей экономики у них тоже не нет. А у государства до этой проблемы все не доходят руки. Вот и плачут российские миллионеры, глядя на огромный поток денег, проходящий мимо их карманов. И если предложить им направить уже выделенные на благотворительность деньги на то, чтобы заострить внимание мировой общественности на этой проблеме, они вполне могут согласиться. Потому как будут рассчитывать, что широкий общественный резонанс подтолкнет-таки федеральное правительство к активным действиям, что Сибирь и Дальний Восток избавят от лесных контрабандистов, и вот тогда-то для российских инвесторов откроются вожделенные просторы богатого сырья. Примерно это, только в несколько более облагороженной и менее циничной форме Арагорн и объяснял Алессандре. Причем преподносил очень ловко – не советовал менять структуру или содержание презентации, а всего только сместить акценты с экологических на политико-экономические и заострить чуть больше внимания не на исчезновении редких видов растений и сокращении площади лесов, а на контрабанде незаконно добытой древесины и на постоянных её покупателях. Алессандра слушала Арагорна очень внимательно, делала какие-то пометки у себя в айфоне и задавала уточняющие вопросы. Арагорн наблюдал за тем, с каким искренним энтузиазмом девушка рассуждает о предстоящей презентации, о том, каких важных результатов она может добиться, если получит возможность воплотить свои планы в жизнь, и поражался. Во-первых, положа руку на сердце, проблемы экологии в списке приоритетных задач у среднестатистического россиянина никогда не числились, и Арагорн не был исключением. А во-вторых, ему нечасто доводилось встречать людей, искренне верящих в то, что они реально могут сделать что-то для глобального изменения мира. Большинство из них канули в лету ещё до распада советской империей, а к оставшимся романтикам-идеалистам прагматичный современный человек стал относиться с изрядной долей цинизма. Но на красивую черноволосую девушку, сидящую перед Арагорном, это не распространялось; над ней он насмехаться не мог, ею он мог только восхищаться. Впрочем, восхищение восхищением, но тревожные мысли посещали Арагорна всё чаще. Уделила бы Алессандра ему хоть немного внимания, если бы не считала его единомышленником и узнала, что ему нет никакого дела до вырубки драгоценной амазонской сельвы, и что он никогда не числился среди активистов зеленого движения? "Надо непременно выяснить, можно ли получить членство в Гринписе задним числом", – сделал себе мысленную пометку Арагорн. Однако даже и с Гринписом в качестве "козырной карты" Арагорн был по-прежнему не уверен в успехе. До сих пор Алессандра ни намёком, ни взглядом не проявила к нему ничего больше дружеского расположения, да и то основанного на "экологической" почве. И хотя она была с ним общительной и приветливой, Арагорн не обольщался: он давно уже научился не путать доброжелательность и дружелюбие с чем-то бо льшим.