Оборотная сторона

Дружинина Александра

— Может, подыщем другую деревню… — неуверенно произнесла я. — Вряд ли нас тут накормят и предоставят жилплощадь.

— Что здесь происходит? — Ардонис тронул своего жеребца за узду, и тот сделал шаг по направлению к мужикам. Ничего себе… Они ж тут все спортсмены. Побежали обратно со спринтерской скоростью, побросав орудия труда на землю. Мы недоуменно переглянулись и двинулись следом за ними. Что бы тут ни происходило, ночевать где-то надо. А эти может просто после хорошей гулянки…

Еще на подъезде к ближайшим

домам стало ясно, что улица пуста. Ни одного человека, только поросята у забора с энтузиазмом роют грязную колею. Неожиданно люди появились. Точнее не люди, а человек. Мальчонка, лет шести. Ворота одного из домов неожиданно распахнулись, и пара рук буквально вытолкнула дите на улицу. Ребенок хотел было что-то возразить. Но тут заметил нас. Я ехала чуть позади, а первым был Винсерт. Ребенок с настоящим ужасом воззрился на недоумевающего принца. Я же с интересом разглядывала мальчонку: синяя холщевая рубаха, повязанная веревкой вместо пояса; коричневые штаны, на ногах кожаные сандалии. Светлая курчавая головка и огромные голубые глаза, влажные от подступивших слез. Немая сцена длилась несколько секунд. Ребенок вдруг широко раскрыл рот, готовясь погромче завопить.

— Тебе должно быть стыдно плакать в таком возрасте, — поучительно произнес Винсерт глядя на ребенка. Тот разразился громким ревом. — Тем более перед гостями, — рев усилился. — В конце концов — это недостойно настоящего мужчины!.. Да мы же не есть тебя будем, в конце-концов!

Ребенок завыл как сирена. Причем делал это явно с воодушевлением и для собственного удовольствия. Похоже, пора брать дело в свои руки. Нашел чем ребенка утешить. Кто ж так с детьми-то общается? Впрочем, глупый вопрос…

Спрыгнув с Ласточки, я жестом дала Винсерту понять, чтобы тот осторожно отъехал от мальчика. Сама же тихо подошла к ребенку.

— Почему ты плачешь, солнышко? — присев на корточки рядом с ним, погладила его по голове. Дите перестало реветь и задумалось.

— Тетя, а вы правда будете меня кушать? — с самым наивным выражением обратился ко мне ребенок, словно спрашивал «почему травка зеленая». Честно признать, я была слегка опешила.

— А кто тебе это сказал, малыш? — спросила как можно спокойнее.

— Все, — святая невинность. Что же это за дикость такая?

— Успокойся, тебя никто не обидит, — я встала, поглаживая ребенка по голове. Тот с полным доверия взглядом обернулся ко мне.

— А эти дяди?

— И они тоже. «Дяди» у меня послушные… — произнесла я, выразительно взглянув на своих спутников. — Не так ли?

Винсерт состроил такое лицо, что мне впору под землю провалится. Ардонис же воспринял все волне адекватно, понимая что сейчас главное успокоить ребенка.

— Правда?! — ребенок восторженно уставился на моих спутников. — А можно на нем покататься?

— Лучше не стоит, — поспешила ответить я. — Лошадки с дороги устали…

— Да нет

же! — нетерпеливо перебил меня мальчик. — На нем! — и указал на Винсерта.

Уууу… все, сейчас начнется. Нужно срочно что-то делать. Вина уже я одна достала, а тут еще ребенок этот…

— Как тебя зовут? — попыталась я отвлечь ребенка от недовольной «лошадки».

— Веся.

— А где твои родители?

Мальчик развернулся и указал на приоткрытые ворота забора. В щели был виден чей-то любопытный глаз. Заметив, что он обнаружен, глаз мигнул и пропал. Ворота со скрипом приоткрылись, и выглянул бородатый мужичек среднего роста.

— Тятя, не боись, это добрая тетя! — радостно выкрикнул ребенок, подбегая к мужику. Но тот не торопился идти, подозрительно разглядывая нас. Если мне не изменяет память, он шел в первых рядах, храбро размахивая вилами.

— И вправду на вупырей не похожи, — произнес наконец он. — Хотя, кто вас нелюдей разберет…

— Да что у вас тут происходит? — не выдержал Ардонис. Сделав шаг вперед, поскользнулся, взмахнул рукой, успев ухватится за забор. Но тут же отдернул руку, пораненную об гвоздь. Мужик с облегчением вздохнул, полностью распахивая ворота.

— Точно не вупыри. У ентих тварей не кровь бежит, а черный смрад, аки змеиный яд.

Из соседних домов осторожно начали выходить люди. Вскоре вокруг нас собралась порядочная толпа крестьян.

— Проходите, гости дорогие! — засуетился мужик. — Уж извините за прием такой, но страшно стало в последнее время. Деревня наша приграничная, много людей и нелюдей проходит. А тут завелся вупырь в окрестностях. Не коров таскает, а детей малых да людей мастеровых губит, нечисть ненасытная. Да вы проходите, проходите!

Наших коней уже увели в хлев, а мы последовали за мужиком в дом. Я абсолютно не ориентировалась в происходящем. Судя по лицам моих спутников, они тоже пребывали в недоумении. Мы прошли во двор. Там было полно живности в виде разнообразных птиц и мелкого рогатого скота. Из крупного наблюдалась одна толстая корова, флегматично жующая какую-то тряпку. Веся крутился у моих ног, тараторя не переставая. Я, конечно, не против детей, но только когда они молчат, не вертятся и ведут себя прилично. Хотя, данный ребенок не вызывал антипатии. Просто сказалась усталость с дороги и «теплый» прием.

Нас провели в большой (по крестьянским меркам) дом. Из сеней мы попали в комнату вроде гостиной-столовой. Довольно простая обстановка. Лавки, колченогие стулья, невысокий крепко сбитый стол с самоваром и даже несколько картин на стенах. В углу — кресло покрытое меховым пледом.

Хозяин оставил нас, сказав чтобы присаживались, а сам побежал в соседнюю комнату. С нами остался только Веся, комфортабельно расположившись у меня на коленях.

— А что, правда у вас тут упырь завелся? — спросил Ардонис у мальчишки.