Оборотная сторона

Гаргулия Ася

Дёрнулась отпрянуть, не отпустил.

— Я не на таблетках, учти, без резких движений. Помимо желания поиметь, мне хочется и другого.

Чего именно остаётся только догадываться. Мурашки поползли по спине, от поясницы разнеслись по всему телу. Нашла в себе силы, упёрлась ладонями, отпустил.

— Зачем ты приехал?

— Соскучился, переживал за Динь. Хотел убедиться.

В чём не говорит. Постоянно недоговаривает, низко как-то уточнять. Жёстко падать потом.

— Убедился?

— Вполне, — снова

приблизился, окутывая своим ароматом. — Смирись и забудь что было. Держись от оборотных как можно дальше, иначе не выживешь.

В эту секунду готова вцепиться ногтями в лицо, которых давно нет.

— Да что ты мне опять начинаешь! Без тебя знаю, что мне и как мне жить. Достаточно указаний и инструкций по выживанию. В чём ты убедился?!

Отошёл, жёлтые всполохи озаряют зрачки свечением. Динь скулит, нервничает и не смотря на это тычется мордой ему в ладонь. Слегка потрепал и повернулся спиной. Вот так взял и пошёл. А я стою и смотрю в след. Динь мечется, скулит жалобно, но от меня не отходит.

Глава 46

С того дня прошёл ни один месяц, мы в том же сквере, Динь ошалело носится по снегу, я быстрым шагом нарезаю круги по периметру, периодически отряхиваясь. Пушистые хлопья падают на ресницы, быстрее моргаю, по-детски подставляю ладошки, наблюдаю как опускаются на перчатки и медленно подтаивают. День замечательный, морозы отступили, февраль казался всегда самым холодным, но на термометре всего минус три. Ещё пару часов такого снегопаду и город будет весь укрыт, по самое не хочу.

Мы обе до сих пор озираемся, две дуры. Ждём, глупо, но это так. Я думала время будет лечить, а оно наоборот делает хуже. Не так плохо без него как первый месяц, но хуже и хуже, по-другому. В голове постоянно плавают, сменяясь одно за одним воспоминания моментов… Которые трогают за душу, которые не дают сдохнуть надежде. Ему не плевать. Тогда почему так?! Кричит каждый раз разум.

— Привет! — радостно за спиной.

Успеваю обернуться, но не одёрнуть Динь командой «нельзя», она в прыжке клацнула зубами, Кирилл успел увернуться. Замерла между нами, шкурку ощетинила, оскалилась, еле слышно рычит.

— Не тронь, — приказываю.

Оскал спрятала, а с места не двинулась.

— Командный тон тебе к лицу, — с улыбкой оглядывает.

Стоим в трёх метрах друг от друга. Между нами собака. Для верности берусь за ошейник, хотя разве удержу такую махину.

— А ты, Динь, сука, — обиженно говорит собаке. — Не ожидал от тебя. Вот от тебя точно не ожидал.

— А от меня?

— Вот от тебя ожидал.

Против воли улыбаюсь.

— Хоть не скалишься, уже хорошо, шансы есть.

— На что?

— На разговор. Так понимаю ближе не подпустит?

— Так понимаю нет.

Кирилл застегнул пальто, поёжился и спрятал руки в карманы. Осмотрел сквер придирчиво.

—

Козёл, Влас. Ни себе, ни другим. Пёс, чтоб его.

Смотрю на него и не понимаю чего ждать. Он же не просто поздороваться приехал.

— Мы за пол года кое что нарыли, это может помочь тебе.

Видит что я намерена слушать здесь и сейчас, и никак по другому.

— Влас переживает за тебя…

— Не надо! — мигом взрываюсь. — Я уже слышала осенью, что хочет видеть меня.

Динь снова оскалилась, тело мелко подрагивает, замёрзла, долго стоит на месте.

— Кир, я рада была тебя видеть, правда. Но мне надо идти, Динь замёрзла.

— Я не просто так припёрся показаться или слюни попускать на тебя. У меня действительно есть серьёзный разговор. Мы хотим, — цокнув, закатывает глаза. — Влас хочет обезопасить тебя по максимуму.

Тут я начинаю злиться. Замечает.

— Я должен говорить простое мы. Но это не совсем правда. Мы просто хотим тебя забрать себе, я то уж точно. А Влас хочет чтобы ты нормально жила среди нормальных людей, — ударение на последние слова.

— А вы можете просто оставить меня в покое и всё? Просто забыть обо мне, именно это посоветовал мне Влас. Забыть. Теперь я советую это вам, всем вам.

Кирилл смеётся, задрав лицо к нему, громко выдыхает.

— У него плохо получится, очень плохо.

Сердце несётся бешено, бьётся о рёбра.

— Да и у тебя тоже, — смотрит в глаза с насмешкой. — Выслушай меня, отведи собаку домой и давай поговорим.

Внутри ощутимо дрожу, несколько минут здесь и успел так много наговорить.

— Кир, а ты знаешь, за пол года я не встретила ни одного оборотного. Ни одного, кроме вас троих. Это о чём-то говорит?

— Конечно. Нас не так много. Это не значит, что не встретишь.

— Хорошо, — решаюсь не на разговор, я сдаюсь и хочу видеть урода, что ломает меня изнутри. — Отведу Динь домой, встретишь через сорок минут у дома. Не говори, что не знаешь, где живу. Не поверю.

— Не говорю, — смотрит чуть сощурив глаза.

Динь всю дорогу домой нервничает, не отлипает от меня, рассеянная. А когда собираюсь уходить не пускает к двери. Наверное чувствует сильное волнение, а я могу думать только о том, что он тоже здесь. Поджилки трясутся, голос не слушается.

— Ну чего, моя хорошая, — глажу по морде. — Я ненадолго. Это же Кир, ничего мне не сделает. Тебя взять не могу. Грейся дома.

Скулит пока одеваюсь, из угла в угол мечется.

— В холодильник не лазь, — даю наказ. — На постель ни ногой. Будь хорошей девочкой, скоро вернусь.

Из тёплого спортивного костюма переоделась в синие джинсы, чёрную водолазку, зимнее пальто, сапоги до колена на сплошной подошве. Возле подъезда Кир не один, Игорь ещё. Застыла перед ними, на душе тяжело стало совсем.