Оборотная власть
Шрифт:
– Аристарх, зачем ты продолжаешь эту комедию?
– ой руки мои в диком мандраже.
Отобрал огурцы, швырнул в тележку. Точка. Желваки на скулах играют, между бровей складка. Ходит за мной угрюмой тенью, дышит в спину. Держусь из последних сил. Не хочу принимать то, что происходит. Не верю, горький опыт совсем свеж.
Говорить сложно, как и воспринимать информацию, окружающее движение. В груди болит так, аж в желудке нехорошо. Ничего не ела, совершенно. Складываю странный набор продуктов в пакеты. Если он меня отпустит, может смогу приготовить из этого что-то. На крайняк закажу готовое.
Донёс пакеты до
Возле дома выгрузил, всучив тяжёлые баулы.
– Шмотки в стирку, сама в душ, квартиру проветривать, - хлопнул дверью и был таков.
Так и осталась стоять, не могу двинуться с места, продолжаю смотреть на машину, исчезает за поворотом, а я пялюсь тупо. Душа скулит. Что это он делал, ходил следом и уговаривал... Сердце дико стучит. Не поверю, Аристарх, я тебе не поверю, иначе потом ударишь больнее, чем прежде. Куда ты собрался меня забирать? Прислугой в свой дом? Пресмыкаться перед твоей женой? Тело отказывается слушаться, продукты тяжёлые, как и мой брак, тянут к земле свалиться и никогда не вставать, исчезнуть.
Глава 11
Послушная жена готовлю ужин, на четверых точно. В голове верчу события. Сделала как и сказал, но всё равно нервничаю. План таков: усыпить бдительность и не сорваться, остальное как пойдёт. Сложно, я не знаю куда бежать, дико страшно. Сжирают мысли о побеге, перекрывают даже скулёж души по Аристарху. Ощущение словно действительно именно она болит, хочется прижать ладони в районе солнечного сплетения, в надежде облегчить страдания. Грудная клетка пылает огнём, сердце сжимается периодически. С виду абсолютно спокойна, выдержка за полгода выработалась.
В поисках рукам занятия, не только приготовила больше, чем нужно, но и перемыла посуду. Натёрла кружки и стаканы. Когда раздался щелчок отпираемой двери, уронила тарелку, в дрезг разлетелась о кафель на полу. Жду появления Тима, как приговора. Заминка, тишина, показывается в проходе, осматривает кухню и только потом меня. Кожу на всём теле опаляет. Встречаемся глазами, муж в смятении.
Ждала значительно позже, морально не подготовилась.
– Юль...
– положил на стол телефон и ключи, принялся собирать осколки.
Подаю ему мусорный мешок. Слишком мелкие кусочки, все не соберёт.
Тянет время, вид виноватый. Это настораживает сильнее.
– Оставь, я всё уберу, - стараюсь придать голосу твёрдости.
Ещё немного повозившись, садится, выдвинув громко стул.
– Юля... Ты должна собраться, мы приглашены на важное мероприятие.
На выдохе опускаю руки. Я сейчас похожа на уборщицу подъездов. Растрёпанная и замученная, плюс к этому до забега на кухне выглядела не супер. Жалкое зрелище. Я должна, постоянно кому-то что-то должна. Тяжесть в груди сменяется на бурление лавы, закипела мгновенно. За что я всем должна?
Вскакивает, напрягаюсь, прижавшись к плите. Застывает передо мной.
– Юль, я тебя прошу, - замолкает. Прочищает горло.
– Мне сегодня нужна моя любимая супруга, умная и красивая. Это очень важный вечер, будет вся моя семья и не только они.
– Роль идеальной жены на людях?
Долго смотрит в глаза, ищет что, не пытаюсь понять. Отходит к окну, наблюдает как
– У тебя час на сборы. Максимум час двадцать. Мы можем немного припоздать.
Осматриваю большую фигуру. Приготовила ужин для кого? Киплю, сердце несётся. Не по плечу роль, что Тим мне отводит. К чертям летит выдержка и самоуговоры. Графин на столе перед глазами, схватить и со всей дури обрушить на голову тому, кто разрушил мою жизнь. Тому, кто превратил в ничто. Замечаю, что громко дышу. Слова демона гудят в голове. "Слышит всё... Чует..." С дрожью вздыхаю, сжимая кулаки. И правда, вернись Юля на землю.
Покидаю поле боя снова проигравшей, дрожа от переполняющих эмоций. Хочешь красивую и умную? Хорошо! Неужели я действительно смогла бы убить Тима? Или допустим попытаться. Вопросы, снова и снова. Сжав зубы, залезаю под душ. Расслабься и выдохни. Делаю выдох. Что за дибил придумавший это, ни черта не помогает.
"Умная и красивая..." Прав, сейчас я замарашка, зашибленная дура. Вываливаю всю косметику на туалетный столик, что имеется, обвожу взглядом, мыслями уже в шкафу, подбираю платье. Лицо тщательно покрываю тонирующим кремом, сушу волосы. "... вся моя семья..." В том числе конечно брат. Бес в меня вселился, глаза сверкают, зрачки расширены, серая кожа порозовела или всё же декоративка грамотно наложенная. Не важно, результатом довольна, но я себя не узнаю. Маленькое, чёрное платье, беспроигрышный вариант. Скромно, элегантно, длина не вызывающая. Надевала один раз. Завершающий штрих помада и уходовое масло на волосы, распылив, расчёсываю пока не заблестят.
Не обращаю внимания, когда Тим появляется, видимо из душа. Сбрасывает полотенце и начинает одеваться. А раньше бы я за ним наблюдала, любовалась... Хватит. Откладываю расчёску и ищу в себе недочёты. Стираю помаду, наношу красную, морщусь. Почему то уверена фифа будет именно с такой. Убираю салфеткой, она оставляет пигмент, покрываю полупрозрачным блеском. Дешёвка. Встряла! Швыряю в другой конец комнаты.
– Пять минут и выходим.
Не сожрал до сих пор, не сделает этого и сейчас. Что там оба говорили про таблетки помню смутно. Юля, о врагах надо знать всё.
– Я готова, - стираю и эту ерунду.
Припухли, горят, тёрла остервенело.
Разрешаю Тиму помочь одеть пальто. Взгляд в зеркало, губы темнее обычного и припухшие. В остальном всё замечательно. Перед тем как открыть дверь, Тим оборачивается ко мне.
– Юля, помни каждое моё слово. Не подведи сегодня. Для меня это очень важный день.
Смотрю в упор и ставлю своё условие.
– Пообещай, что никогда не тронешь моих родителей?
Удивление не успевает скрыть, замечаю. Молчит. Я жду, не отпуская взгляда.
– Ни ты, ни кто-то из твоей семьи. Никогда.
Брови хмурит, образовывается морщинка, чуть вскидывает голову, словно лучше рассмотреть меня.
Я во многом права. Тим в ловушке как и я. Заложник синдрома лучшего. Залюбленный мальчишка, который не может пасть мордой в грязь. Доказывает который год и назад сдать не может, он же Тимофей Морано. Он загнал себя в угол, как и я себя. Продолжаем трепыхаться, даже, если понимаем, что обречены.
Пауза затягивается, не сдаюсь, а Тим слишком долго раздумывает. Конечно это беспокоит, неужели держал в голове как вариант. Сердце ускоряется, в груди растёт пожар, пламя уже лижет шею, подкрадывается к лицу.