Оборотней не существует
Шрифт:
Они раскачивались вместе в траве, она положила руки ему на ягодицы и почувствовала, как изгибаются мускулы, когда он в ней двигается, вот протолкнулся и вышел, приподнялся и скользнул обратно. Она приоткрыла рот для следующего крика — то, что ощущала, было божественно прекрасным, — как вдруг рука зажала ей рот.
Крессент извивалась под ним в тишине, а несколькими секундами спустя услышала, как мимо них, абсолютно голых, на расстоянии десяти ярдов проходит парочка.
— Они тебя услышат, — прошептал он ей на ушко, голос его стал
Эта мысль так взволновала ее, что она почти сразу кончила. Дрейк застонал ей в ухо, потом прикусил мочку. Все это продолжалось в течение определенного времени — скольки именно Крессент даже приблизительно не знала, не знала, сколько провели друг в друге в кустах сирени. Время от времени его феноменальный слух что-то улавливал, и он снова прикрывал ей рот, не пропуская ни звука. Когда он наконец кончил, его рев на какое-то время ее оглушил.
— О, Господи. — Задыхаясь, Дрейк рухнул на нее.
— Если кто-нибудь услышал, тебе многое придется объяснить, доктор. — Она хотела, чтобы это прозвучало весело, но вышел полузадушенный хрип.
— Уммм. — Дрейк поцеловал изгиб шеи, влажные поцелуи вызывали дрожь и заставляли прижиматься поближе к его прессу. — Больше не сбегай посреди ночи.
— Тогда порядок. Как ты думаешь, мы можем все это продолжить дома, не показывая соседям свои голые задницы?
— Это мы и выясним
9
— Думаю, что должен что-нибудь вдеть в твое колечко на пупке, — сказал Дрейк позже просто потому, чтобы вот так сразу не попросить стать его супругой.
— Что могу сказать? Жизнь со мной — сплошное приключение. — Она зевнула и перевернулась на спину. — И, могу добавить, ты весьма неплох для старого парня. Серьезно. Наверно принимаешь, что-то вроде супер-Джеритола, потому что…
— Огромнейшее спасибо, — с иронией проговорил он. Они лежали в его кровати и через открытое окно смотрели на звезды. — Я тоже должен похвалить тебя за активность, несмотря на очевидную нехватку опыта.
Она стукнула его по бицепсу.
— Эй! И… оу… это похоже на удар молотком. К твоему сведению, чувак, у меня опыта — вагон и маленькая тележка. Помню как-то в кинотеатре… хм… однажды во время игры в снежки на меня сверху упал один мальчик.
— Так, стоп, ты сама смущаешься.
— Дрейк, да что это с тобой? — спросила она резко. Изменение ее аромата — от игривых пузырьков мыла к свежему запаху зеленых листьев — предупредило его, хотя по голосу ничего нельзя было определить. — Серьезно. Я имею в виду, вот появляешься ты — весь такой рыцарь в сияющем Армани, но очень странно, что ты меня вообще ни о чем не расспрашиваешь, и, несмотря на то, что такой хороший, ты явно что-то хочешь.
— Нуу, — сказал он, положив руку на ее бедро.
— Ой, пожалей меня. Как ты собираешься выгнать меня на улицу… и не думай.
— Избавь меня от знания о большинстве твоих мужчин.
— Ладно-ладно. Но серьезно. Какое твое дело?
— Двойное, — сказал он после длинной паузы. — И любой другой, как ты заметила, будет убеждать тебя в противоположном.
— О, чувак, я не говорю, что все так плохо… ладно, почему бы тебе не попробовать и не отодвинуться.
— Мм …
— Двигайся, двигайся! Тогда расскажу кое-что о себе. Что-то, что никто больше обо мне не знает.
— Ты имеешь в виду — помимо того факта, что у тебя плохо пахнут ноги?
— Дре-эээээээээйк!!!
— Ладно, не ори. Хорошо. Ну. Сейчас.
Крессент подперла подбородок кулаком и стала ждать.
Он кашлянул.
Она еще подождала.
— Что ж. Эх. Видишь ли, это трудно… знаешь… рассказывать такое, как это…
— Ты, что, хочешь, чтобы я от старости померла, пока начнешь рассказывать?
— Прекрасно, просто прекрасно, — огрызнулся Дрейк. — Я — оборотень.
Тишина.
— Знаю, — продолжил он, ободренный тем, что она не умчалась из комнаты с дикими воплями. Дрейк стал ласкать ее бедро. — Это потрясает, но бояться тебе не нужно, потому что я никогда тебя не пораню и не съем, ах, правда за исключением этой вот спальни и …
— О, Господи! Это! — Она отбросила его руку подальше. — Я и так это знала! Расскажи мне нечто, чего я не знаю!
Дрейк потряс головой, дабы проверить, не подвел ли слух. Да нет, ее сердцебиение (тук-тук, тук-тук), дыхание, гул электричества, рокот морозильника — все работало в исправности. — Откуда?
Она вскочила, спрыгнула с кровати и начала ходить взад-вперед. Лунный свет заливал ее, когда она сердито шагала; разъяренная богиня, окутанная в сливки.
— Ну, кем еще тебе быть? Ты суперсильный, сверхбыстрый, ты слеп, но передвигаешься лучше, чем я… плюс, ты, во имя всего святого, доктор! И вообще, как ты можешь быть таким хорошим врачом, плюс во всем «супер», ума не приложу? Потому и решила: либо ты оборотень, либо инопланетянин. Но сейчас — вспомни те кустики, — решила, что ты явно не инопланетянин. Кроме того, с крыши мне мешал броситься волк, а потом, откуда ни возьмись, спустя пару часов появляешься ты?
Он прищурил глаза.
— О. Должен сказать, что это сильно разочаровывает.
— Могу прямо сейчас прикинуться немой задницей.
— Не надо! И никогда в будущем. Просто… э… другие подруги ходили вокруг да около дольше, чем ты.
— О, это. — Она рубанула рукой на фразе «подруги ходят вокруг да около». — Ну, тогда я расскажу — чрезвычайно секретное, заметь, — о себе. Я умею определять суть человека. Именно поэтому пошла к тебе домой. Я была уверена, что ты меня не обидишь, только не ты. Все это похоже на то, словно ты входишь в голову человека и точно можешь определить, что он чувствует.