Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 1
Шрифт:
Пошатываясь, Вилль медленно поднялся на ноги. Кровотечение унялось мгновенно. Аватар вытер юшку из-под носа, чувствуя покалывание во всем теле, снимающее боль теплой рукой Пресветлой Богини. В обоих плечах колдуна глубоко засело по метательной звездочке, но раненый их будто бы не заметил: не кривился, не стенал, руки по-прежнему повиновались без помех. Вилль машинально посмотрел ему под ноги. Цирюльник не отбрасывал тени, как настоящий вампир!
– Да что ты такое?!
– Я – Бог! – Раскинув руки, монстр клыкасто улыбнулся. И внезапно посерьезнел, превращаясь
Игры кончились. Никакой он не псих, Цирюльник – существо настолько могущественное, что может позволить себе толику сумасшествия под настроение…
Аватар метнулся к саблям, краем глаза отмечая, что фигура колдуна подергивается сизым туманом. Гостиная наполнилась гулом от множества невидимых крыльев, сердце сжали нетопыриные коготки, вгрызаясь все глубже, глубже. Запахло сырой землей, как наяву представились копошащиеся в могиле толстые черви. Вилль зарычал, отгоняя панику. Это – всего лишь гипноз, иллюзия. Соберись, Винтерфелл!
Размытая тень летит справа, кажется, на мгновение в ней проясняются лица давно умерших людей – черепа, обтянутые сухой, как пергамент, кожей. Не останавливаться! Не паниковать!
С разбега увернуться от призрачной когтистой лапы, походя подхватывая Тай-кхаэ'лисс. Стремительно развернуться и встретить противника остриями на грудь, лишь бы самому не упасть по инерции. Не оставь, Кружевница!
– Я тоже… был вынужден… защищаться… – с трудом выдохнул аватар.
Они стояли лицом к лицу. Монстр, еще не почувствовавший, что его сердце пробил посеребренный клинок, и охотник, еще не осознавший, что столичный упырь мертв.
Мертвец пришел в себя первым…
И засмеялся, по крестовины нанизываясь на сабли-убийцы.
Стальные пальцы до хруста сжали запястья, без усилий отрывая от рукоятей. Неведомая сила подняла Вилля в воздух и швырнула о стену, однако упасть ему не дали, перехватив в ладони от пола. С брезгливым видом избавившись от сабель, монстр подошел к жертве вплотную.
Аватары не боятся никого и ничего – физиология такая, Пресветлой заложенная. Тот, кого прозвали Цирюльником, за горло держал тело весом в четыре с половиной пуда легко, как новорожденного волчонка. За спиной развернулись серые холстины крыльев. Внутренний волк слабо заскулил, и Вилль понял, что стонет сам. Вслух.
– Глупый любопытный щенок, – почти ласково прошептала тварь, все крепче сдавливая горло. – Тебя предупреждали: сиди тихо и не высовывайся. Предупреждали? Тебя предупреждали: не лезь не в свое дело. Предупреждали? Тебя предупреждали: повстречав на дороге карету, сверни в сторону. Предупреждали?
«Он знает Флокса…» – Мысль оборвалась вместе с ударом головой о стену. По плечам и макушке застучали пласты штукатурки. Аватарьи когти, полосующие рукава, кожу и мышцы душителя, втянулись, становясь обычными, коротко остриженными ногтями. Руки обвисли вдоль тела, сознание пропадало.
Нет, это не настоящее, этого не может быть… Это не взаправду, просто морок!
«Это – морок, наваждение…» – убеждал себя Вилль, в то время как лезвие паники кромсало
Цирюльник отшвырнул его прочь, как тряпку. Распластанный на полу, Вилль завозился, но тело не подчинялось. Лицо склонившегося над ним чародея казалось маской с провалами глазниц и рта, влажно поблескивающего остриями клыков. Страх накатывал волна за волной, крутил в водовороте, не давая вздохнуть, увлекая в пучину небытия.
– Надо было слушаться старших. – Холодные пальцы немертвой нежити рванули воротник мундира, обнажая шею с пульсирующей жилкой.
Глупая была затея с поимкой существа, которого даже архимаги боятся. Правда глупая, и с самого начала обреченная на провал. Аватар не то что вырваться, даже шевельнуться не мог. В этой жизни оставалось одно незавершенное дело.
Слабеющий жгутик сознания потянулся к родной половинке, живой и сильной. Дверь в душу была не заперта: Вилля здесь ждали как хозяина, а не гостя. Всегда ждали.
«Лесь, я… А-а-а!!!»
Науми кувыркнулась с кушетки и навзничь растянулась на полу, судорожно хватая ртом воздух. Через некоторое время смогла пошевелиться, даже приподнялась, опираясь на локти. Спина и затылок, казалось, превратились в сплошной синяк, а ребра, судя по нарастающей тяжести в пятой точке, осыпались туда трухой. Вилль…
«Вилль?! Ви-и-илль!!!»
Тишина.
Кольцо в отчаянии грызло палец. Ну же, соберись. Соберись немедленно, клуша!
Кое-как девушка поднялась вертикально и, придерживаясь за мебель, побрела к двери. Надо срочно найти придворного мага, чтобы открыл портал в Рудяное, быстро собрать запрошенный десяток гвардейцев и…
«Лесь, я…» – эмоций почти не было, лишь бесконечная усталость. И обреченность, нежелание бороться, сопротивляться чему-либо.
Алесса в жизни не поверила бы, скажи ей кто посторонний, что Вилль кричал от боли и страха. Но она слышала это сама.
Сердце пропустило удар, другой…
И все ушло. Осталась только пустота там, где раньше откликалось на ласковое: «Тук-тук! Лесь?»
В тишине храма был слышен треск неугасимых свечей да тихие всхлипы Капризной Гостьи по любимой игрушке, на фоне других особенно выделявшейся гремучей смесью детской наивности, юношеского максимализма и стальной выдержки, с какой мальчик сносил удары, сыпавшиеся на него с завидной регулярностью – не каждый зрелый муж справился бы. Только-только отвоевала его душу у искуснейшей из Созидателей, и – вот…
Взгляд Кружевницы, обращенный в никуда, стал осмысленным: отпущенная на волю неясыть торопилась скрыться в лесу, подальше от чуждого миру существа, склонившегося над распростертым телом. Тот, второй, пока дышал, но все реже и реже – жизнь толчками уходила вместе с кровью, льющей из прокушенного горла.
Боги замерли в скорбном молчании, только Альтея теребила букет, что-то просчитывая в уме. С деланым безразличием Привратница пожала плечами, убрав с доски фигурку белого офицера, некогда защищавшего черное поле.