Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 2
Шрифт:
Дальше перекличка шла без эксцессов, разве что двое близнецов немного повздорили, выясняя, кто из них кто. Такие разные дети, столь непохожие имена. Группу действительно формировали не за громкие фамилии предков, не за титулы родителей, не за семейный бюджет, а исключительно за талант. Что ж, овчинка выделки стоит, сколь бы жесткой она ни была.
Заложив руки за спину, Вилль прошелся перед строем туда и обратно, как это делал преподаватель законодательства Вирт. Солидно выглядело. По крайней мере, в исполнении профессора.
– Итак. Хочу сказать,
– Засим разрешите откланяться, – уверенно закончили из шеренги. Ясные шаловливые глаза, напряженные в сдерживаемой улыбке губы – детки смотрели на преподавателя, как на дрессированного медведя с бубном, но Вилль готов был поклясться, что рта никто не раскрывал.
– Вы не находите, что для прощания рановато? Я еще не зачел вступительную речь.
– Может, обойдемся? – тоскливо простонали с правого края.
– А может, будем придерживаться моего плана? – вкрадчиво поинтересовался Вилль.
– Иначе говоря, стандартного, – хмыкнул Кукушонок. – Все ваши предшественники с этого начинали. По часу разливались соловьями, да все об одном.
– Только прощальной речи никто из них не заготовил, – замогильным голосом прогудел неведомый подсказчик. Шеренга заволновалась от смеха.
– Чревовещателю выйти из строя! – Никто с места не тронулся, но Вилля удивила бы обратная реакция. – Хорошо, обойдемся без вступительной речи. Что вы сами предложите?
– А давайте споем! – Щекастая физиономия Киряка расплылась румяной луной. Похоже, слов «разрешите обратиться» парень не знал. – «Барыньку» там али «Про коня»!
Развеселые детки загомонили, хихикая, обмениваясь шутками, подбрасывая свои варианты убийства времени. Кто-то внаглую зареготал.
Балаган.
– ТИ-ХО!!! – Вилль окинул присмиревшую шеренгу тем самым волчьим взглядом, улыбнулся. – Хорошо, давайте споем… Шагом марш по кругу. Запе-вай!
– Разрешите обратиться? – Немного растерянный Вэйн поднял руку. – А что петь?
– Гимн, господа. Гимн! И учтите, что я тоже острослухий. Будете лодырничать или фальшивить – начнете заново. Вперед и с песней шагом… арш!
…Время пролетело как на крыльях. Помрачневшие детки уползли обедать, а Вилль вернулся в кабинет. Для ассистента рабочий день закончился, но он попросил стамеску в мастерской, закатал рукава повыше и принялся соскабливать облупленную краску с окна, насвистывая «Барыньку».
Решительный стук победитовых набоек на низком каблуке Вилль заслышал издали, а четвертью минуты спустя госпожа Нэйран бушевала в кабинете:
– Винтерфелл, ты что вытворяешь?! Студиозусы сипят, как простуженные гарпии! В больничном крыле очередь! Чем вы занимались?!
– Пели гимн, госпожа Нэйран.
– П-пели?! На уроке фехтования?!
– Это специальное упражнение для развития легких, – невозмутимо пояснил Вилль. – И для укрепления патриотического боевого духа.
– Ну не час же сорок пять!
Ассистент Винтерфелл принялся загибать пальцы:
– Треть из доверенных не знает, что в гимне пять
21
Гимн Неверрийской империи был написан во время вторжения скадарцев в 1120 году. После заключения Поднебесного Союза пятый куплет был упразднен как неполиткорректный по отношению к дружественному государству.
– Сказано – отставить деревенские словечки! Уволю!
– Как вам будет угодно, госпожа Нэйран.
– На полную ставку переведу! – пригрозила ректриса.
– Жестоко, госпожа Нэйран.
Женщина в отчаянии всплеснула руками:
– Винтерфелл, ну что нам делать?! Если и ты от них откажешься, таланты просто пропадут зазря!
– Я не собирался отказываться. Мне только нужно время.
Госпожа Нэйран явилась с четкой целью выпустить пар, и профилактический разнос Вилль все же получил. Немудрено, что во дворец он вернулся не в лучшем расположении духа. Сгорающие от любопытства Алесса и Симка обнаружили аватара над умывальником.
– Ну, как прошло первое занятие, л’лэрд Винтерфелл? Как дети?
Вилль закончил плескаться, вытерся полотенцем, но лицо светлее не стало.
– Это не дети. Это разновидность особо хищных кровососов – студиозус обыкновенный.
– Но, хозяин, ты же любишшь детей… – растерялся домовой.
– Маленьких и послушных! А треть этих оболтусов с меня ростом будет – об дорогу не убьешь! Б-баранчики… – Швырнув полотенце об умывальник, Вилль придирчиво обнюхал кончик косы. – Скажите, от меня правда несет мокрой псиной?
Пока мальчик лежал без сознания, было гораздо проще. Он послушно глотал мясной бульон с пшеном, и в такие минуты отставной солдат забывал, что держит на коленях не своего сына, а существо иной расы – хищное, опасное, отчаянно ненавидящее людей. В первом же селении хозяин кибитки затарился под завязку; купил для ребенка гречки, меда, молока и масла. Тот заботы не оценил: скривился, выплюнув кашу обратно в миску.
– Гадость! – Это было его первое слово за время их знакомства.
– Ты знаешь межрасовый? – проглотив обиду, удивился солдат. Мальчик промолчал.
– Я научил! – похвастал домовой. Он-то наворачивал – аж усы дрожали.
– Почему ж тебе не нравится гречка с молоком? Ее все дети любят.
Малыш так посмотрел исподлобья, будто солдат в сражениях занимался исключительно тем, что героически прикрывал тыл. Свой собственный.
– Я – аватар, человек! Я – воин. Я не ем пищу слабаков.