Оборотный случай
Шрифт:
Я обещал всем трем главным богам, Эрбу, Декилю и даже Горсту, что дам им жертвы за сохранность друзей. Наконец-то я уверен, что пришла пора исполнить данное слово!
Обычный Стяк открывает свою тяжелую дубовую дверь секунд за двадцать. Испуганный Стяк это сделал за три секунды, успев при этот пихнуть меня внутрь. Можно даже детскую задачку придумать на разницу или проценты! Я даже не успел осознать ситуацию, а он уже решил за меня, что делать.
Небольшой, но уловимый для уха оборотня шум оповестил меня о
– Дай отдышаться... и я утоплю тебя вопросами, - пропыхтел мой друг.
– Стя-а-а-а-а-к!
– Я бросился ему на шею и помешал ему приводить дыхание в порядок. Тот замахал руками, но сопротивлялся чувствам недолго, и вскоре сам сжал меня:
– Где ты был? Я думал, ты исчез! Не мог дать о себе знать, что ли? Твой отец сказал, что ты не вернулся! Ты с оборотнем? Как...
– Потише! Я расскажу свою историю, но для начала расскажи свою, - схитрил я.
Как ни странно, обычно вредный Стяк оказался совершенно не против:
– Давай в гостиной. Мамки нет, возьму старое интанское вино, угощу.
– Не нужно вина. Спасибо. Ну-у-у...
Так хотелось рассказать ему о своей болезни, но сразу вспоминал Франьена, и все шло кувырком. Желание не пропадало, но предполагаемый результат сразу же окрашивался в малоприятные оттенки предательства. Неуверенность возрастала с каждым вдохом.
Стяк пригласил меня за собой вглубь особняка, построенного на заказ для самого Дивла Сурового и являющегося, по сути, мини-крепостью. Все из-за того, что отец Стяка был заядлым параноиком, жил в тени, таких же теней боялся, и в один обыкновенный день пропал без вести. То ли его страхи не были беспочвенными, то ли он от них сбежал слишком далеко - наверное, никто никогда не узнает.
Стены здесь втрое толще обычных, оконные рамы металлические. Двери дубовые и толщиной почти как стены. Комнаток много, некоторые тайные (в них Стяк с "мамкой" держат еду или малонужные вещи). Практически в каждой комнате есть отдушина и какая-то бесполезная магическая штуковина, бесполезная потому, что зачарована на использование только самим Дивлом. Всё (бутылочка с пугающе черной жидкостью, прядь адрейдских волос, чей-то проржавевший от времени коготь) находится в крепких прозрачных коробках, напоминающих аквариумы, но, не стоит сомневаться, в тысячи раз крепче последних.
Эхо в этом доме глухое и далекое, люстры роскошные, везде чувствуются одновременно богатство и заброшенность. Но вещей немного: хозяин опасался, что они могут быть использованы против него. Именно поэтому здесь никак нельзя наткнуться на подходящие по атмосфере чучела хищников или доспехи на деревянных каркасах, зато все в изобилии покрывают ковры лучших рионарских мастеров: голые стены не видно вообще. Пол устелен сплошным покрывалом из шкур всевозможных животных, сшитых и скроенных мастером с богатым
Я радовался знакомой обстановке и улыбался во весь рот. В целом Стяк выглядел как и раньше, только до сих пор тяжело дышал. Он то и дело отодвигал бархатные шторы и выглядывал в окна, высматривая Ктори.
– И где ее меныры носят! Не показывается, и это настораживает, - ругнулся он, ожидая, что девушку найдут маги, пока она будет ломиться к нему в дом. Увы, все оказалось проще для нее и сложнее для него...
– Рассказывай давай свою историю, - подогнал я друга.
Мы уже прошли две комнаты, и Стяк чуть обогнал меня, догадавшись ускорить шаг. Он открыл дверь и, вместо того чтобы впустить гостя, юркнул в комнату сам, где пинками, хотя бы для вида, устранил беспорядок. Когда с грязной одеждой (которая была у него дома на каждом шагу) было почти покончено, он, уже переодетый в домашнее, пригласил меня зайти и сесть на большое старинное кресло, обитое шерстью северных кошек из далекого Морозного леса. Конечно, кресла были тоже рионарской работы, как и гравюры на камине перед нами. Все высшего класса, но словно забытое богами и самим временем.
От темного неприветливого камина веяло холодной жутью. Изображения лютых магических войн своими яркими цветами крови общего впечатления об уютности камина не улучшали, хотя я знал, что огонь может убрать любые признаки негостеприимности из этого дома. Кроме ловушек, конечно.
Несколько раз чиркнуло огниво, потом мой друг подложил бумажку в дожидавшиеся этого месяцы (помогла понять пыль) дрова, осторожно раздул оранжевый кусочек пламени и уселся напротив меня, наконец начав рассказ.
– Начну с того, как мы разошлись. Ты с оборотнем побежал не в нашу сторону, мы - в другую...
В тишине дома прогремел такой звук, как будто кто-то с размаху налетел на дверь, и не подумав о том, что она может быть настолько тяжела. Я по привычке прикрыл ее... Дверь в эту комнату. Это задержит ее только на мгновение.
На носатом лице Стяка, напоминающем роморское, на переносице, появились новые морщинки. Такое бывает, если человек слишком часто хмурится. Сейчас эти морщинки прибавились в количестве и увеличились.
– Никого дома нет, кроме нас, - прошептал он, уже потянувшись взглядом к подставке для ног, которую явно собирался использовать как орудие защиты.
– Нет, подожди! Если это Ктори, то она нас не тронет. Только ты не пугайся ее вида...
– начал я.
Дверь после этих слов распахнулась с такой силой, что порвала ковер, об который ударилась. Конечно, это была Ктори, но в человеческой форме, одетая в какие-то непонятные грязные белесые лохмотья и разного цвета перчатки. Подобрала здесь, понятное дело.