Оборванные нити. Том 1
Шрифт:
Ее грудной, чуть хрипловатый смех звучал так задорно и открыто, что Сергей опомнился и тоже невольно улыбнулся. Не привык он к такому, Ленка никогда не была прямой и откровенной, она жеманилась, намекала, одним словом, «давала понять». И если прежде Сергею это нравилось и даже умиляло, то сейчас он вспомнил об этом с неожиданным, непонятно откуда взявшимся раздражением.
Он записал адрес, накинул ветровку с капюшоном, схватил зонт и выскочил на улицу. Поймать машину в такую погоду в Москве — дело совершенно нереальное, но ему все-таки удалось остановить какого-то бомбилу на раздолбанных «Жигулях» первой модели
Ольга открыла ему дверь вся в черном: черные широкие брюки с высоким широким поясом, которые в первый момент Серега даже принял за длинную юбку «в пол», черная облегающая трикотажная кофточка с глубоким вырезом, в котором сияла белоснежная кожа пышной груди, два ярких пятна — бирюзовый шарф, перехватывающий высоко поднятые на затылке густые вьющиеся волосы, и крупная подвеска из бирюзы в серебряной оправе, висящая на серебряной же цепочке. Сергей обомлел. Да та ли это девушка, которую он вчера впервые увидел и ничтоже сумняшеся сравнил с каракатицей?! Куда делись короткие ноги? Где некрасивой формы ягодицы? Где пресное, неинтересное лицо, единственным достоинством которого ему казались только обрамленные длиннющими ресницами темно-карие глаза? Куда это все девалось? Ведь вчера все эти чудесные «достоинства», подчеркнутые красным костюмом, громко заявляли о себе!
Ольга отступила назад, пропуская его в прихожую, и усмехнулась, глядя на его растерянное лицо.
— Ну, я вижу, шоковая терапия пошла на пользу. Ты даже цветочка не принес. В голову не пришло, да?
Он удрученно кивнул и принялся стаскивать промокшую ветровку, с которой вода капала на лежащий в прихожей дорогой палас.
— Значит, я вчера хорошо постаралась, — весело продолжала Ольга. — Я же понимала, с какими мыслями ты будешь со мной общаться, и ситуацию твою знала, меня просветили. И мне было ужасно жалко тебя уже заранее. Потому я и костюмчик такой надела, специально выбирала, неделю голову ломала, во что бы такое нарядиться, чтобы ты с первого взгляда понял: я не стараюсь тебе понравиться и ни на что не претендую. Не хотела, чтобы ты зря нервы тратил на этот маразм. Я же знаю, что моя фигура так же далека от совершенства, как уши от пяток, и ноги короткие, и все остальное не очень, но я знаю, как нужно одеваться, чтобы это всё выглядело пристойно, а как одеваться не нужно, чтобы не подчеркивать мою чудесную красоту. Вот вчера я как раз и оделась так, как не нужно. Тебе понравилось?
И она снова расхохоталась искренне и безудержно. Но Сереге не было смешно. Он чувствовал себя растерянным и никак не мог сориентироваться в заданном Ольгой тоне. Она шутит? Или говорит серьезно? Чего она ждет от него, каких слов: искренних комплиментов, на которые он никогда не был мастером, или язвительного подшучивания? Может, лучше ничего не отвечать насчет ее внешности, а то так недолго и впросак попасть. А попасть впросак, да еще с малознакомой девушкой, Серега Саблин позволить себе не мог — самолюбие всегда было выше любых резонов.
— Я насчет цветов не понял, — признался он, с недоумением ощущая, что впервые в жизни ему легко признаваться совершенно, в сущности, постороннему человеку в том, что он чего-то не понимает. В своем окружении Сережа Саблин всегда был самым умным, самым начитанным, самым способным и самым ловким. Он был неформальным
— Я сделала вчера все, чтобы ты не относился ко мне как к существу противоположного пола. Я хотела, чтобы ты не видел, что я женщина. Ты должен был увидеть во мне просто человека, возможно — товарища, в любом случае — собеседника, но никакой романтики. Раз ты не принес мне цветы, значит, у меня все получилось. Или нет?
— А ты действительно женщина? Не девушка?
Спросил — и обмер. Слова вырвались прежде, чем он сумел их осознать, обдумать и удержать внутри себя. Зачем он спросил? Какая ему разница, есть у Ольги сексуальный опыт или нет? Что она теперь о нем подумает?
Он еще пытался спасти положение, поэтому глупо добавил:
— Или это просто фигура речи, и под словом «женщина» ты имела в виду, что ты не мужчина?
Она снова расхохоталась и пошла в гостиную. Серега последовал за ней.
— Саблин, — Ольга повернулась к нему, лицо ее было совершенно спокойным, без тени смущения, — ты окончательно зарапортовался и сам себя загнал в угол. Давай я помогу тебе выпутаться.
— Давай, — покорно кивнул Серега, не очень отчетливо понимая, что происходит.
— Ты совершенно правильно заметил: я не мужчина. Более того, я действительно женщина, то есть я уже очень давно не девушка. Если тебя это интересует, то добавлю: сейчас я свободна. А теперь рассказывай, что случилось и какой у тебя ко мне разговор. Ты что пьешь, чай или кофе?
— Чай, — пробормотал он, — крепкий, сладкий, с лимоном. А курить у вас в квартире можно?
— Тебе — можно. А мне нельзя. Но я тобой прикроюсь.
— Что значит — мне можно? — он снова ничего не понимал. — Ты что, собираешься сказать родителям, что я к тебе приезжал?
— А почему нет? — ответила она вопросом на вопрос. — Что мне скрывать-то? Что плохого в том, что ты приезжал? Наоборот, они будут совершенно счастливы, что их усилия увенчались успехом. Да расслабься ты, Саблин! Запомни: я никогда не вру предкам. Врать — это не уважать саму себя. Потому что если ты делаешь то, в правильности чего ты уверен, то ты обязан свою точку зрения отстаивать. А если ты знаешь, что делаешь неправильно, и пытаешься это скрыть и наврать, то ты козел, который знает, что делает гадость, и все равно делает. И при этом пытается делать вид, что этого не делает. Такой козел права на самоуважение не имеет. Согласен? Тогда пошли на кухню, будем пить чай, курить и разговаривать, а вечером я скажу, что ты приезжал и накурил тут.
— А как же курение? — Сергей не удержался, чтобы не поддеть ее. — Ты же только что сказала, что не врешь?
— Так я и не вру. Я умалчиваю. Если они спрашивают: «Ты что, курила?», я всегда признаюсь, не отнекиваюсь и не выкручиваюсь, хотя и понимаю, что сейчас начнется. Оно и начинается. Но если не спрашивают напрямую, то молчу, конечно. Что я, враг себе? Я скажу, что ты приезжал и накурил. Если они спросят, курила ли я вместе с тобой, признаюсь. Если не спросят — промолчу. Вот и все.