Обоснование и защита марксизма .Часть первая

Плеханов Георгий Валентинович

Буль не делает из своего исследования другого явного вывода, кроме того, что надо хорошо вдуматься в положение рабочего класса, прежде чем помогать ему. Г. Н.-он приходит к тому заключению, что перед нашим обществом стоит, правда, трудная, однако не неразрешимая задача организовать наше национальное производство. Но если дополнить взгляды Буля теми соображениями, которые высказал по поводу их цитированный нами рецензент журнала "Der Gesellschafts-Spiegel", то получится как раз вывод г. Н.-она. Г. Н.-он=Буль+рецензент. А эта "формула" наводит нас вот на какие размышления.

Г. Н.-она называют у нас марксистом и даже единым "истинным" марксистом. Но можно ли сказать, что сумма взглядов Буля и рецензента на положение Германии сороковых годов равнялась взглядам Маркса на то же положение? Другими словами, был ли Буль, — дополненный рецензентом, — марксистом, и притом единым истинным марксистом, марксистом par excellence? Конечно, нет. Из того, что Буль указывал на противоречие, в которое попадает капиталистическое общество, благодаря развитию производительных сил, еще не следует, что он стоял на точке зрения Маркса. Он рассматривал эти противоречия с очень отвлеченной точки зрения, и уже благодаря одному

этому его исследование не имело, по духу своему, ничего общего со взглядами Маркса. Наслушавшись Буля, можно было подумать, что немецкий капитализм не сегодня, завтра задохнется под тяжестью собственного развития, что ему дальше идти уже некуда, что промыслы окончательно капитализированы и что число немецких рабочих быстро пойдет на убыль. Таких взглядов Маркс не высказывал. Напротив, когда ему случалось говорить в конце сороковых годов, а в особенности в начале пятидесятых годов, о ближайшей судьбе немецкого капитализма, он говорил совсем другое. Только люди, совершенно не понимавшие его взглядов, могли бы признать истинными марксистами немецких Н.-онов [176] . Немецкие Н.-оны рассуждали так же отвлеченно, как и наши нынешние Були и Фолльграфы. Рассуждать отвлеченно значит ошибаться даже в тех случаях, когда исходишь из совершенно верного принципа.

176

Н.-онов было много в тогдашней Германии, и самых различных направлений. Замечательнее всего, может быть, консервативные. Так, например, доктор Карл Фолльграф, ordentlicher Professor der Rechte, в брошюре, носящей чрезвычайно длинное заглавие ("Von der "uber und unter ihr naturnothwendiges Maas erweiterten und herabgedr"uckten Konkurrenz in allen Nahrungs— und Erwerbszweigen des b"urgerlichen Lebens, als der n"achsten Ursache des allgemeinen, alle Klassen mehr oder weniger dr"uckenden Notstandes in Deutschland, insonderheit des Getreidewuchers, sowie von den Mitteln zu ihrer Abstellung", Darmstadt 1848), изображал экономическое положение "немецкого отечества" поразительно сходно с тем, как изображено русское экономическое положение в книге "Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства". Фолльграф тоже изображал дело так, как будто развитие производительных сил уже привело, "под влиянием свободной конкуренции", к относительному уменьшению числа занятых в промышленности рабочих. У него подробнее, чем у Буля, изображено влияние безработицы на состояние внутреннего рынка. Производители одной отрасли промышленности являются в то же время потребителями для продуктов других отраслей, но так как безработица лишает производителей платежной силы, то спрос уменьшается, вследствие чего безработица становится всеобщей, и возникает полный пауперизм (v"olliger Pauperismus). "Атак как и крестьянство разоряется, вследствие чрезмерной конкуренции, то наступает полный застой в делах. Общественный организм разлагается, его физиологические процессы приводят к появлению дикой массы, а голод вызывает в этой массе брожение, против которого бессильны государственные кары и даже оружие". Свободная конкуренция ведет в деревнях к измельчанию крестьянских участков. Ни в одном из крестьянских дворов рабочие силы не находят себе достаточного приложения в течение круглого года. "Таким образом, в тысячах деревень, особенно в малоплодородных местностях, почти совершенно, как в Ирландии, бедные крестьяне стоят без работы и без занятий перед дверями своих домов. Никто из них не в состоянии помочь другому, ибо все они имеют слишком мало, все нуждаются в заработке, все ищут и не находят работы". Фолльграф с своей стороны придумал ряд "мероприятий" для борьбы с разрушительным действием "свободной конкуренции", хотя и не в духе социалистического журнала "Der Gesellschafts-Spiegel".

Знаете ли вы, читатель, что такое антифизика д'Аламбера? Д'Аламбер говаривал, что он, на основании самых бесспорных физических законов, докажет неизбежность явлений, совершенно невозможных в действительности. Надо только, следя за действием каждого данного закона, забыть на время, что существуют другие законы, видоизменяющие его действие. Результат, наверное, получится совершенно нелепый. В доказательство этого Д'Аламбер приводил несколько действительно блистательных примеров и собирался даже написать в свободное время целую антифизику. Гг. Фолльграфы и Н.-оны уже не в шутку, а серьезно пишут антиэкономии. Их прием таков. Они берут известный неоспоримый экономический закон, они правильно указывают на его тенденцию; затем они забывают, что осуществление этого закона в жизни есть целый исторический процесс, и изображают дело так, как будто тенденция данного закона уже целиком осуществилась в жизни к тому времени, когда они стали писать свои исследования. Если при этом данный Фолльграф, Буль или Н.-он нагромоздит вороха хотя бы плохо переваренного статистического материала, да примется кстати и некстати цитировать Маркса, то его "очерк" примет вид научного, убедительного исследования в духе автора "Капитала". Но это оптический обман, не более того.

Что, например, Фолльграф многое упустил при анализе экономической жизни в современной ему Германии, показывает то бесспорное обстоятельство, что совершенно не сбылось его пророчество относительно "разложения общественного организма" этой страны. А что г. Н.-он совершенно всуе приемлет имя Маркса, подобно тому, как г. Ю. Жуковский всуе прибегал, бывало, к интегральному исчислению, без труда поймет даже почтеннейший С. Н. Кривенко.

Вопреки мнению тех господ, которые упрекают Маркса в односторонности, этот писатель никогда не рассматривал экономического движения данной страны вне связи его с теми общественными силами, которые, вырастая на его почве, сами влияют на его дальнейшее направление (это пока еще

не совсем ясно для вас, г. С. Н. Кривенко, но— терпение!). Дано известное экономическое состояние, — этим самым даны известные общественные силы, действие которых необходимо отразится на дальнейшем развитии этого положения (терпение оставляет вас, г. Кривенко? Вот вам наглядный пример). Дана экономия Англии эпохи первоначального капиталистического накопления. Этим самым были даны те общественные силы, которые, между прочим, заседали в тогдашнем английском парламенте. Действие этих общественных сил было необходимым условием дальнейшего развития данного экономического положения, а направление их действия обусловливалось свойствами этого положения. — Дано экономическое положение современной Англии; этим самым даны ее современные общественные силы, действие которых скажется на будущем экономическом развитии Англии. Когда Маркс занимался тем, что некоторым угодно называть его гаданиями, он принимал в соображение эти общественные силы и не воображал, что их действие может остановить по своему произволу та или другая группа лиц, сильных лишь своими прекрасными намерениями ("Mit der Gr"undlichkeit der geschichtlichen Action wird der Umpfang der Masse zunehmen, deren Action sie ist").

Немецкие утописты сороковых годов рассуждали иначе. Когда они ставили перед собою известные задачи, они имели в виду только неудобства экономического положения своей страны, забывая исследовать те общественные силы, которые выросли из этого положения. Экономическое положение нашего народа печально, рассуждал вышеупомянутый рецензент: следовательно, перед нами стоит трудная, но не неразрешимая задача организации производства. А не помешают ли этой организации те самые общественные силы, которые выросли на почве печального экономического положения? Об этом не спрашивал себя благожелательный рецензент. Утопист никогда не считается в достаточной мере с общественными силами своего времени, по той простой причине, что он, по выражению Маркса, всегда ставит себя над обществом. А по этой же причине и, по выражению того же Маркса, все расчеты утописта оказываются "ohne Wirt gemacht" и вся его "критика" есть не более, как полное отсутствие критики, неумение критически взглянуть на окружающую его действительность.

Организация производства в данной стране могла бы явиться лишь результатом действия тех общественных сил, которые в этой стране существуют. Что нужно для организации производства? Сознательное отношение производителей к производительному процессу, взятому во всей его сложности и совокупности. Там, где пока нет такого сознательного отношения, могут выдвигать организацию производства, как ближайшую общественную задачу, лишь люди, которые всю жизнь свою останутся неисправимыми утопистами, хотя бы они пять миллиардов раз произнесли имя Маркса с величайшим почтением. Что говорит о дознании производителей г. Н.-он в своей пресловутой книге? Ровно ничего: он уповает на сознание "общества". Если, после этого, его можно и должно признать истинным марксистом, то мы не видим, почему нельзя было бы признать г. Кривенко единственным истинным гегельянцем нашего времени, гегельянцем par excellence.

Но пора кончать. Какими результатами подарил нас наш сравнительно-исторический прием? Если мы не ошибаемся, следующими:

1) Убеждение Гейнцена и его единомышленников относительно того, что Маркс своими собственными взглядами был осужден на бездействие в Германии, оказалось вздором. Таким же вздором окажется и убеждение г. Михайловского относительно того, будто бы не могут принести пользы русскому народу, а, напротив, должны вредить ему, люди, держащиеся у нас теперь взглядов Маркса.

2) Взгляды Булей и Фолльграфов на тогдашнее экономическое положение Германии оказались узкими, односторонними и ошибочными в силу своей отвлеченности. Можно опасаться, что дальнейшая экономическая история России обнаружит подобные же недостатки во взглядах г. Н.-она.

3) Люди, ставившие в Германии сороковых годов организацию производства своей ближайшей задачей, были утопистами. Такими же утопистами являются люди, толкующие об организации производства в нынешней России.

4) История смела иллюзию немецких утопистов сороковых годов. Есть все основания думать, что подобная же участь постигнет и иллюзии наших русских утопистов. Капитализм насмеялся над первыми; с болью в сердце предвидим, что насмеется он и над вторыми.

Но неужели эти иллюзии не принесли никакой пользы немецкому народу? В экономическом отношении ровно никакой, или, если вы требуете более точного выражения, почти никакой. Все эти базары для продажи кустарных изделий и все эти попытки создания производительных ассоциаций едва ли облегчили положение хотя бы сотни немецких производителей. Но они содействовали пробуждению самосознания этих производителей и тем принесли им большую пользу. Такую же пользу, и уже прямым, а не обходным путем, принесла просветительная деятельность немецкой интеллигенции: школы, народные читальни и т. п. Вредные для немецкого народа последствия капиталистического развития могли быть в каждое данное время ослабляемы или устраняемы лишь в такой мере, в какой развивалось самосознание немецких производителей. Маркс понимал это лучше утопистов, и потому его деятельность оказалась более полезной для немецкого народа.

То же, несомненно, окажется и в России. Не далее, как в октябрьской книжке "Рус. Богатство" 1894, г. С. Н. Кривенко "хлопочет", — как говорят у нас, — об организации русского производства. Ничего не устранит, никого не осчастливит г. Кривенко этими "хлопотами". Его "хлопоты" неуклюжи, неловки, бесплодны: но если они, несмотря на все эти отрицательные свои качества, разбудят самосознание хоть одного производителя, они ока-жутся полезными, и тогда выйдет, что г. Кривенко жил на свете не затем только, чтобы делать логические ошибки или неверно переводить отрывки из "несимпатичных" ему статей, написанных на чужом языке. Бороться против вредных последствий нашего капитализма и у нас можно будет лишь в той мере, в какой будет развиваться самосознание производителя. А из этих наших слов господа субъективисты могут видеть, что мы вовсе не "грубые материалисты". Если мы "узки", то только в одном смысле: в том, что ставим перед собою прежде всего совершенно идеалистическую задачу.