Обоюдоострая удача. Эпизод первый
Шрифт:
Рядом замурлыкала кошка. Подошла ближе, просяще выгнулась, обнюхала ногу, прикрытую шелком платья… И с неожиданным мявом, больше похожим на вопль, отпрянула прочь, перемахнув через решетчатую дырку кованого забора.
За спиной послышались шаги. Маленький старикашка, одетый в теплую вязаную кофту на пуговицах поверх фланелевой рубахи, парусиновые штаны и стоптанные башмаки, присел на край скамьи. Сухими ладонями пригладил лохматую голову и выжидающе глянул на соседку. По дороге, с мигалкой пронеслась машина
– Убился кто-то, - прошамкал старик и широко улыбнулся.
– Нас не приглашали, - ответила ему могильщица, и наконец-то, повернула голову. – Принес?
– Угу,- поспешно кивнул старик и расстегнул две верхние пуговицы фланелевой рубахи. Зашарил запазухой и вытащил небольшую овальную емкость, похожую на фляжку, сплошь изрисованную странными росчерками – цепочками непонятных знаков, каждый из которых был разделен фигуркой с длинным вьющимся хвостом.
– Неправильно, - сказала могильщица и насмешливо покачала головой.
Старик виновато охнул.
– Конечно, моя бриллиантовая. Не беспокойся, у меня все чики-чики, как надо. Пастила Осириса требует бережливого обращения. В сусальное золото обернута, заговором матери нашей Изиды связана, чтобы флер чародейный скрепил твои белые косточки с твоей мнимой белой кожицей… Сама, конечно, должна понимать, хватит лет на двадцать, потом опять процедурку повторять надо. Или эмигрировать собралась? Мирок подыскала?
Черные глаза могильщицы сверкнули.
– Не твое дело, Аркаша.
Колдун ухмыльнулся и пропустил грубость мимо ушей. Развернул кусок бумаги, внутри которого оказалась пластинка, обернутая тончайшей паутиной сусального золота.
– Все по-честному, Норочка, - старик хихикнул и тихонько добавил. – Изочка.
За проступок, который она совершила, в отрядах могильщиц, легко откручивают головы. И не только за подставу. То, что она прикрылась чужим именем – еще цветочки. А вот то, что она нарушила закон и прервала жизнь с хорошим прогнозом на будущее, для нее грозит ликвидацией. В утиль, в топку…
Старик помог, но он свидетель.
Могильщица тяжело вздохнула и удивительно равнодушно задала вопрос:
– Как докажешь, что это пастила?
Колдун закивал лохматой головой.
– А я тебе крошечку отломлю. Положи под язычок. Да что там, сама кусай. Только капельку. Ты, моя королева, еще не расплатилась… Нет, погоди, все ж таки я тебе сам отломлю, - Аркаша ловко отщипнул мизерный кусочек.
– Не побрезгую, прими с моих рук.
Глаза могильщицы плотоядно блеснули, тонкие пальцы подхватили кусочек пастилы и отправили его в рот. Под язык, как и порекомендовал этот болтливый колдун, за чью жизнь она сейчас не даст и трех копеек. Она уже все решила.
Пряный аромат гелайского ферронита – редкого минерала с Блуждающих территорий, ударил в нос специфическим привкусом,
Могильщица шумно вздохнула и блаженно встряхнула головой. Покосилась на колдуна. Тот сидел настороженно. Боялся. Глядел исподлобья и не отрывал глаз. Правильно, ему есть чего бояться. Взять бы сейчас, да и открутить ему голову, без всяких фантазий, чтоб не мучился. Только нельзя.
Колдун был буквально напичкан такими «сюрпризами», что впору ей самой держать ухо востро. Аркаша принадлежал к закрытой секте обрядовых кудесников. Сочинял обрядовые песни, многие из которых были не только во здравие. А его колдовские фигурки из соломы и дерева – куклы-обряжки – плясали живее своих «прототипов» - людей, по чьим образцам они были созданы. А потом эти обряжки кидались в костер или прыгали с обрывов… Прототип, как правило, умирал в течение суток – после Аркашиных опытов долго не живут.
– Порядок, колдун.
– Аркаш… - поперхнулся словом колдун, почувствовав могильный холод на своей щеке. Лицензированная собирательница ненужных жизней придвинула лицо и провела пальцем по его шее.
– Обмен, и без сюрпризов.
Колдун отвел руку с зажатой в кулаке пастилой за спину, а другую, в которой он держал фляжку, протянул могильщице.
– Пожалуйте с… - попытался пошутить он, но дрогнувший голос трусливо сорвался. Взгляд Аркаши застыл на тонких пальцах собеседницы. Руки могильщиц – орудие смерти, все остальное – бутафория.
– Не бойся, у нас ведь уговор. Давай свой сосуд, - Нора-Иза взяла посудинку колдуна, похожую на фляжку, только без привычного горлышка с крышкой. Глиняная емкость оказалась закупоренным сосудом – собирателем тонких энергий. Контрафактная вещица.
Могильщица натужно потянула носом воздух и хрипло выдохнула, зажав фляжку в своих ладонях. Запечатанная в них энергия жизни министерского чиновника плавно перетекла в емкость. Хорошее будет колдовство, особенно, если оно замешано на энергии удачливого человека, каким и был несчастный покойный. Могильщица криво ухмыльнулась. Воистину, причудливы твои узоры, жизнь. Вот такой фортель с каламбуром.
– Держи, - спокойно сказала она старику, протянула емкость и, кажется, впервые за весь вечер улыбнулась. Колдун крепко схватился за фляжку, но могильщица продолжала ее держать.
– Возьми, - ответил Аркаша и сунул в ее другую ладонь бумажный комочек с пастилой, и только тогда получил свой «бартер».
Поднявшись со скамьи, колдун заискивающе поджал плечики и попятился назад.
– Ты так сильно торопишься? Уже уходишь?