Обоюдоострая удача. Эпизод первый
Шрифт:
Грандмастер порылся внутри и вытащил тонкую серую папку. Опять подошел к столу и вежливо протянул ее собеседнику. Сердитый господин в элегантном костюме, так похожий на человека, был эмантиант, и его дальнее родство с вампирами уже не читалось, ни на глазок, ни детально.
В результате селективного отбора и гуманизации общественных отношений, одни твари сменили других и заняли свою нишу. Хотя еще никто не дал честного слова, что вампиры исчезли из мира. Они просто исчезли.
Эмантианты же клепают могильщиц,
– Договор между вашей Династией и Орденом, подписанный три столетия назад не имеет срока давности, доктор Карповиц. Каждый пункт этого договора работает и поныне, и у нас нет намерений что-то менять.
– Я знаю содержание этого договора, - сдерживая раздражение, ответил эмантиант, но все же взял из рук Фаля документ. Редкий сиреневый сапфир на его пальце сверкнул гранями.
– Откройте третью страницу. Пункт восемь. Ваш предшественник боролся за него как тигр, - проворчал Фаль, и сел на стул. – Вы отвоевали себе свободу, и уже триста лет Орден Фатума не является вашим надзорным органом. Только в случае нарушения вами закона Орден уполномочен провести проверку и прочая, прочая. Ваша… хмм… сотрудница предъявила жетон, назвала свое имя и предложила мастеру Саймису перепроверить ее данные в любом отделении службы «М». Формально, она соблюла правила и не вызвала подозрений, так, что у меня нет нареканий к моему подчиненному. Поэтому я не буду вешать на него всех собак. И не позволю делать это другим. Произошедший случай – это ваше внутреннее дело. А вот контроль за ходом следствия мы обязаны осуществить.
– Любопытно, кому вы поручите это дело? – Карповиц закрыл серую папку и небрежно бросил ее на стол.
– Кому же еще? Ему и поручу, - грандмастер указал ладонью на Саймиса, угрюмо сидевшего со скрещенными на груди руками и буравящего взглядом люстру.
Карповиц ехидно рассмеялся. Его красивое лицо оживилось, неожиданно обретая черты благодушия и даже человечности… Я бы сказала, несвойственные черты. Хитер Карповиц. Эмантиант пригладил ухоженные седые волосы – интересное сочетание убеленной головы и молодой внешности. И дружелюбно ответил. Эмантианты умеют владеть собой.
– Лукавите, доктор Фаль. Ой, лукавите. Только не думайте, что я против. Наоборот, я все понимаю. Знаменитого мастера сделала мертвая кукла. Надеюсь, что теперь вы, уважаемый Саймис, займетесь этим делом всерьез, и вас не обведут вокруг пальца, как глупого щенка борзой.
– Не будем опережать события, - покровительственно развел руками грандмастер. – Все, что должно было случиться – случилось. На этом извольте с вами попрощаться, доктор Карповиц. Беседу с вашей… хмм… подопечной будет удобно провести наедине. Без вас.
Эмантиант усмехнулся.
– Приведи, - коротко сказал Карповиц и поднялся с места. – Разрешите откланяться. Не скрою, был рад еще раз посетить ваш дом. Последний раз я был приглашен сюда, наверное, лет тридцать назад.
– Тридцать один год назад, - с вежливой улыбкой на лице уточнил Фаль.
– Как в кулинарии: главное – пропорции. Чуть не добавил – пресно и скучно. Переборщил – все испортил. А вот один раз в тридцать один год – в самый раз, одно удовольствие.
Фаль понимающе кивнул и пожал холодную руку.
Когда за эмантиантом закрылась дверь, грандмастер убрал с лица ненужную улыбку и быстро подошел к ларцу, мимоходом бросив взгляд на Саймиса.
– Михалыч, ты что такой сердитый? Честное слово, как воробей на жердочке.
Мастер, скрестив руки и втянув шею, исподлобья наблюдал за шефом. Крепкий, поджарый, с коротким светлым ежиком на голове, сейчас он действительно напоминал сердитую птицу.
– Я не сердитый. Я – недовольный.
– Объясни, в чем тут смысл?
– Смысл? А зачем его искать? Я получаю удовольствие от того, что недоволен. Тухлый обозвал меня щенком. По идее я должен был бы обидеться, разозлиться, наделать глупостей, испортить встречу, усугубить ситуацию.
– Ну-у-у, понесло. Тухлый вежливо использовал метафору. Только и всего.
– И я получил от нее удовольствие, - буркнул Саймис и сердито развернулся к двери. Раздался стук и тут же секретарь Фаля впустил могильщицу. После чего подошел к мастеру и протянул записку.
– Савелий Михайлович, это вам.
Тот, кто думает, что Неприкаянные лишены любопытства, глубоко ошибается. В моих фибрах заложены тонны этого отравляющего чувства. Любопытство – мой хронический порок, от которого мне уже не дано избавиться. Как говорят в таких случаях – не в этой жизни. Могильщица настолько сильно притянула мое внимание, что я от любопытства чуть не выдала свое местонахождения.
Фаль, это вам не душка-Ландаль. Узнает, что я подсматриваю, полечу аки ангел на Небеса. Безвозвратно, с билетом в один конец. Не пощадит и не вспомнит о моих заслугах.
Спасибо горгулье и ее широким нефритовым крыльям. Ее постамент еще лет пятнадцать назад придвинули в дальний угол просторного кабинета грандмастера. Наверное, каменное создание тоже в чем-то провинилось и сейчас нефритовые крылья слабо, едва заметно экранировали мизерным отводящим эффектом. Точнее, ноль целых, ноль-ноль-ноль и одной десятитысячной эффекта. Вполне достаточной десятитысячной, чтобы не чувствовать меня. Я вовремя спряталась под защитными крыльями и прильнула глазами в щель.