Обожествление

Дедусенко Андрей

Александр вышел на широкую улицу и направился к дворцу. По пути он слышал разговоры гелиосцев и дивился их произношению. Александр хоть и понимал абсолютно все, что они говорили, но осознавал при этом, что речь их отличается от привычной для его слуха. Но странности на этом не заканчивались. Говорили гелиосцы на темы, которые никак не относились к войне или к симдам. Более того, гелиосцы обсуждали Совет и богов, как если бы они были живы.

«Ничего не понимаю», – хмурился Александр.

Окончательно он растерялся, когда вышел на площадь Победы. Там Александр не увидел

великолепного памятника Серафиму Рассекателю. Вместо него возвышалась колонна с барельефным изображением сражений. Тут он уже не мог не схватить ближайшего проходимца.

– Ответь мне! – строго произнес Александр, прожигая горожанина взглядом. – Где статуя Серафима Рассекателя?

– Кого? – непонимающе усмехнулся горожанин.

– Ты смеешься надо мной!? – разозлился Александр. – Что случилось с памятником величайшему герою человечества?

– О чем Вы говорите? – видя гнев юноши и ощущая, как рука незнакомца начинает сильно сжимать его плечо, горожанин не на шутку испугался. – Я не понимаю, господин!

– Ты знаешь, кто я такой? – грозно проговорил Александр.

«Неужто мне не повезло нарваться на одного из аристократов?» – в ужасе подумал бедный горожанин.

– Простите, господин, я долго отсутствовал… – чуть ли не плача пробормотал он.

– Ой, ой, ой, – опешил Александр, отпуская беднягу, – я не хотел тебя пугать. Я просто не понимаю, что здесь происходит. Почему все такое странное? Я узнаю лишь малую часть построек, народ говорит на чудном наречье, а на площади Победы нет статуи Серафима Рассекателя.

– Но, господин… это не площадь Победы, – удивился горожанин, – это площадь Свободы. В Гелиополисе нет площади, которую вы ищете.

– Нет? – Александр потер лоб, понимая, что ничего не понимает.

Он решил, что найдет ответы во дворце. Быстрым шагом, Александр направился туда, оставляя горожанина в недоумении.

– Город что ли перепутал? – пожал он плечами и пошел по своим делам. – Интересно, кто такой Серафим Рассекатель?

***

Мрачный Александр стоял перед входом во дворец. Он совершенно не узнавал то, что видел. Все изменилось до неузнаваемости. Фасад дворца был украшен скульптурами и рельефами, изображающими сцены из битв, которые он раньше не видел. Сам дворец был из мрамора, а крыша оказалась покрыта терракотовой черепицей. Окна украшены цветными витражами, но не теми, что привык видеть Александр.

– Тебе чего надо? – грозно произнес один из стражников, его нервировало, как Александр уже несколько минут напряженно буравит дворец своим взглядом.

– Подожди ты! – осек его другой стражник. – А что, если это могучий Святой?

– Святой? – испугался первый стражник. – И, правда, аура у него необычная!

– Что Вы хотели, господин? – поинтересовался почтительным тоном второй стражник.

– Ответьте мне, кто сейчас является архонтом? – спросил Александр.

– Алкет Третий, – ответил изумленный стражник.

– Алкет… – Александр развернулся и пошел прочь от дворца.

– И что это было? – развел руками первый стражник.

– Не имею ни малейшего понятия, – пожал плечами второй.

***

Александр сидел на скамейке в парке,

где росли кипарисы. Он обхватил свою голову двумя руками и пытался осмыслить произошедшее с ним.

«Алкет Третий правил в Солнечной республике тысячу лет назад! Неужели я действительно в прошлом?» – ужаснулся Александр.

Это означало, что он потерял все, не только Асуру и отца, но и всех своих друзей. Александр не знал, что Лей, Миюки и Антиох мертвы. Он не знал, что многие его знакомые пали на Гесперийских полях или сгинули в Златом море. Но, даже не зная об этом, Александр чувствовал, что остался совсем один. Даже Асура, который был с ним будто всю его жизнь, покинул его.

«Подождите-ка…» – внезапно на Александра снизошло озарение, – «не может быть! Это невозможно!»

Он вдруг осознал, что по-другому и быть не могло. В разуме его проносились различные воспоминания. Вначале Александр вспомнил свой диалог с Пирром, случившийся еще в самом начале его путешествия.

– Выходит, и путешествия во времени, по-твоему, невозможны? – сказал тогда Пирр.

– Конечно, – отвечал Александр, – и даже не из-за того, что это действительно воздействие на весь мир, в некотором роде. Просто это чревато парадоксами.

– Поясни свою мысль.

– Представь себе, что некто отправляется в прошлое, дабы изменить какое-то событие. Оно меняется, и исчезает сама причина для того, чтобы этот некто в будущем отправился в прошлое. Таким образом, путешествие во времени уничтожило это самое путешествие в будущем.

– Звучит разумно. Но что, если именно из-за этого путешествия во времени событие и произошло? Скажем, некто отправился в прошлое, там он ожидал увидеть «что-то», но не увидел «этого». Зная, что без «этого» в будущем «чего-то» не будет, он сам делает это «что-то».

– Но тогда получается, что причина находится в будущем, а не в прошлом. Закольцованность какая-то выходит.

Тогда Александр еще удивился, что в конце их первой встречи, когда он заявил, что не прочь увидеть Цезаря, Пирр счел это невозможным.

– Не думаю, что это возможно, – сказал Пирр тогда.

– Почему?

– А-а-а. В будущем поймешь.

Александр закричал от осознания, напугав тем самым простых горожан.

«Цезарь был таинственным незнакомцем, помогавшим мне с самого начала. Он владел силой жизни и знал обо мне слишком много. Я не мог с ним встретиться, даже когда хотел, ибо мудрецы считают, что если путешествия во времени и возможны, нельзя встречаться с самим собой. Мы думали, что Цезарь это Баошенгдади, но мы ошибались. Неужели Цезарем все это время был я?!» – ахнул Александр.

Он вспомнил разговор с Еленой, пещерной лисой, которая спасла его.

– Что касается того, почему я спасла тебя. Дело в том, что твоя кровь похожа на кровь того, кого можно считать спасителем нашего племени. Много лет назад, когда нас истребляли легионы Симдов, появился Он.

– Кто Он?

– Благодетель не назвал своего имени. Но он попросил нас поселиться в этих горах, сказав, что однажды к нам попадет человеческий юноша по имени Александр, которому нужно будет помочь, тогда жемы сможем покинуть это место.