Обожжённая душа
Шрифт:
– Никто не погнался за нами, – сказал Ждан, пряча деревянную ложку за пояс.
– И Будяты нет, – прохрипел Вяшеслав, здоровый крепкий мужчина, а простуда и его схватила за горло.
– Отрок заплутал, повезёт, если найдёт пристанище, хотя где, в глухом-то лесу.
– Слышал из разговора хозяина постоялого двора, что увяги по всей окрестности расселились, может, и набредём к обеду на какую-нибудь деревеньку.
– Хватило нам гостеприимства, похоже, народец этот с совестью совсем не в ладах, раз осмеливаются нападать.
– Дальше земли вяжичей, вот там народ дикий, говорят, старших князей нет у них, а кто сидит в острогах – воюет с соседскими
– А соседние племена тоже вольные? – не удержался Пребран, отпивая травяного взвара.
– Дальше за Орушью сурмяне расселились, тоже своенравный народ.
– Ухо востро нужно держать, – воткнул топорище в сугроб Ждан.
Пребран вновь отпил, ненароком подумав о том, с каким же поручением послал его Вячеслав. Захотелось даже вспороть ткань и прочесть его весточку, но быстро выкинул эту затею из себя, пусть князь, что хочет, делает, ему плевать.
Мужчины переговаривались уже о другом, когда Пребран вынырнул из задумчивости. Собравшись в путь, водрузив сумы и скрутки с вещами, засыпав кострище снегом, продолжили путь.
Небо уже к тому времени окрасилось в пурпур, а лес светлел, хотя тепла и ни на долю не ощущалось. Пальцы в овчинных рукавицах деревенели, становилась колом верхняя одежда и накидки, покрываясь белым инеем. Как и предсказывал Вяшеслав, снежный лес начал редеть, проклёвывалось средь тяжёлых ветвей солнце на чистом от облаков синем небе. Сияющая белизна слепила глаза, что те слезились. Она выжгла все запахи, покрыв колючими пластинами инея ветви. Трещал снег под копытами, и разливалась такая благодатная тишина, что в сон клонило. Ко всему солнце пригревало, но стоило зайти в тень, как тут же мороз обжигал кожу. Через десяток-другой саженей путники выехали на лесистый мыс, что врезался в покатый холм, на котором и возвышался, как на острове, острог с глубоким рвом и высоким тыном. Постройки с крутыми покатами кровлями, высокими стенами и маленькими оконцами, покрытые снежными шапками, просели в сугробах. Прошедшая буря заволокла вокруг частокола плетни, дорожки. И никто их верно не сбирался чистить, и тут же Пребран заметил, что только в нескольких низеньких избах из печных дымоходов валили белые клубы, а по приближении стало видно, что некоторые дворы опустели, были раскрыты створки хлевов, перевёрнуты телеги, разбросана утварь. И по всему было видно, что такое бесчинство учинила не недавняя буря, а человеком сделан этот разгром, уцелевшие не успели разгрести всё. Остальные тоже заметили неладное, но молча понукали лошадей, пуская животных вперёд – на месте и выяснят. И всё же осторожничали, выискивая взглядами по избам и щерящемуся прорехами частоколу, не притаился ли кто со стрелой, не тянет ли тетиву. Тишина властвовала в околице.
Ясное дело, встречать их вышли не с хлебом и с солью, а с топорами и кое-какими булатами. Вышли старшие рода, кои тут проживали и уцелели. Вперёд к ним выехал Пребран, оставляя своих людей у межи дороги.
– Здоровы будьте, мирные люди, – приветствовал княжич самого старшего мужчину, было ему так к сорока. Одет он был в серый суконный тулуп до колен, изношенный, не новый, вымазанный в саже, и нараспашку. Из-под меховой шапки за ворот падали русые кудри. Из-под густых бровей колол суровый острый взгляд тёмных, как ночь, глаз. Скребнул по чужеземцу угрожающе.
– Что ищете в наших краях? – спросил он вместо приветствия.
Пребран оглядел других мужчин, что вышли вместе со старшим, такие же крепкие, но потрёпанные, и оставался ещё на их лицах след
– Вижу, горе случилось на вашей земле, – начал Пребран, заметив краем глаза, что Вяшеслав приблизился всё же. – Мы зла никому не желаем и бесчинство совершать не намерены, клянусь перед ликами богов, повернулся н к истуканам. Идём из городища Доловск, может, слышали, князь Вячеслав там правит.
Лицо старшего некоторое время не менялось, взгляд его недружелюбный скользил от одного воина к другому, топорище, что сжимал он с натугой, опустилось чуть, плечи расправились.
– Коли так, слыхивал я о таком.
– Кто напал на вас?
– А кто их, сукиных сынов, знает. Ночью, твари, нахлынули, перевернули всё вверх дном, хорошо, что избы не подожгли, а какие занялись, те мы успели потушить. Жизни им наши не нужны были, а вот добром поживились и девок много увели.
Пребран поднял взор, поймав взглядом женские фигуры, что повысовывались из дверей на крыльцах, закутанные в платки, да головы светловолосых подлетков.
– Проезжайте, – отступил старший, пропуская всадников.
В остроге был куда сильнее заметен разгром, следы пожарищ и урон, нанесённый разбойниками. Подчищены хозяйские клети, а стойла пусты, как и хлева.
Промёрзший дощатый настил двора трещал под массивными копытами коней, но выдержал. Дружина въехала в острог, когда солнце уже приблизилось к полудню, скоро и темнеть начнёт. На улицу повыскакивали мальчишки подсобить путникам. Пребран сжал зубы и, пересиливая боль, спешился, да так ловко, что и не скажешь со стороны, что тяготит его рана. Отроки, забирая животных, уводя в пустующие стойла, отыскали на чердаках и сено. Поднялся с порога в рыжей шубе пёс, было тявкнул, но женщина, по всему хозяйка двуярусного терема, быстро осадила зверя, прикрикнув.
Старший острога в избу к себе не пригласил гостей, а повёл в другой дом. Такой же добротный, как и тот высокий терем, с массивными стенами и рвом, вдоль которого стелились постройки. В тёплую горницу с узкими окнами, запуская студёный пар, вошли всей гурьбой – всем хотелось поскорее в тепло. Ближники старшего тоже не отставали, обступили, желая послушать, что за нужда такая привела путников из городища дальнего.
– Меня Радимом зовут, а это ближники мои Повис и Расщел, – представил он мужчин.
Те смотрели прямо, так же, с недоверием, и нужно называться.
– Я старший сын князя Вячеслава Пребран.
Радим сначала было нахмурился.
– Это, – указал княжич на Вяшеслва, – старший воевода Вяшеслав. Ждан, Некрас и остальные верные мне люди, за каждого из них я ручаюсь. Еду с поручением от отца в Орушь к князю Яроплку. Метель нас настигла, потому остановились на постоялом дворе «Белый камень», – Пребран замолк, подумав о том, стоит ли рассказывать, что разбойники со вспоротыми тела остались лежать на снегу. Как бы не озлобились, вдруг у местных кто из родичей с этого селения, живут ведь почитай рядом. – Давно у вас тут так непокойно?
Радим выдохнул, переводя дух.
– Проходите, – всполошился. – А то, что же, на пороге так и будете толковать?
Он кивнул Расщелу, и тот отступил, скрылся в дверях.
Мужчины расселись за длинным узким столом, место нашлось всем.
– Пока вам подготовят места для ночлега, посидим тут, обогреетесь заодно.
Тут на пороге послышался топот, и те же отроки внесли чарки и в глиняных корчагах питьё, расставили ловко перед гостями, налили золотистой жидкости каждому в деревянные чарки из общей тары.