Обратная сторона гламура
Шрифт:
— Конечно.
— Завтра позвонишь, и мы договоримся, — Миша сунул ей в руку визитную карточку и встал.
— Обязательно позвоню, — пообещала Вика.
— Не буду тебя отвлекать. Чао! — на прощание кинул он.
Вика аккуратно засунула визитку в сумочку и принялась снимать грим.
— Зачем к тебе Миша Вульф подходил? — голос Катрин за спиной.
— У меня фотосессия на следующей неделе, — ответила Вика, показав ей язык.
— Повезло тебе, подруга, — с завистью процедила Катрин, вглядываясь в Вику и ища в ней то, что
— Мне самой не верится, — созналась Вика.
— Ты худенькая. Мне тоже не мешало бы скинуть. Говорят, если принимать «экстази», то быстро похудеешь.
— Скурвишься ты со своего «экстази», — предупредила ее Вика.
— «Экстази» довольно безопасно.
— Определение «безопасный» не очень-то подходит к «экстази», — не согласилась с ней Вика.
— Многие девчонки сидят на «экстази» и ничего, — настаивала на своем Катрин. — Ты чего так долго копаешься?
В студии осветитель уже настраивал софиты, а в углу гримерша перебирала свои кисточки. Из-за шторы выглянул Миша Вульф:
— Быстрее. Мы тебя ждем.
— Извините, застряла в пробке… — начала было оправдываться Вика, но Миша жестом показал ей замолчать.
Скинув пальто, она уселась в кресло. Гримерша черным подвела глаза и покрасила ногти в черный цвет. Пока она делала прическу, Вика дремала, вверившись ее мастерству. Через полчаса она мельком глянула на себя в зеркало: волосы растрепанные, глаза обведенные темным, бледный цвет лица.
— Я точно из могилы поднялась, — ужаснулась Вика.
— Что нам и нужно: анти-гламур, — произнес Миша. — От гламура все устали. За ширмой вещи для тебя.
Вещи, если так можно назвать драные джинсы и затасканную майку всю в прорезях, лежали на стуле. Вика быстро переоделась.
Миша крикнул:
— Декорации и освещение готовы. Начинаем!
Похоже, что стоящий в центре студии диван принесли с помойки. Он был грязный, обитый шершавым серым плюшем, обшивка во многих местах рваная. Вике было неприятно на него садиться. Она стояла в нерешительности.
— Садись! — приказал Миша. — Да не так! Развались на нем.
Вика попыталась развалиться, но ей в спину уперлась пружина, которая торчала из дырки. Она дернулась и вскочила.
— Брезгуешь? Но ты сама выглядишь не лучше этого дивана: такая же потасканная, — засмеялся он. — Приступаем! У нас мало времени. Всего два часа.
Вика поняла, что если она не использует этот шанс, то другого может и не быть. Не обращая внимания на грязь и вылезшие пружины, она развалилась на диване.
— Раскрепостись! Никакого смущения. Смущаться позволительно детям и невинным девушкам, а не таким шалавам, как ты.
Вика дернулась от возмущения, но Миша остановил ее рукой.
— Мне наплевать, какая ты в жизни, но сейчас ты — дешевка, так что веди себя соответственно. В каждом взгляде и позе — провокация!
Вика облизала губы и направила взгляд в камеру…
Часть 2
В
Лежа в постели, она закурила, хоть ей совсем не хотелось курить. Ничего не хотелось: ни курить, ни вылезать из постели, ни выходить на улицу. Ее накрыло апатией ко всему…
Вика включила телевизор и принялась перескакивать с одного канала на другой. Бодрыми голосами дикторы вещали новости с дебильным восторгом. Как они с утра на таком позитиве? Интересно, что они принимают для этого?
Она продолжала щелкать. На одном из каналов сериал о любви. На экране — немолодая, потрепанная жизнью баба и вся в любви. Вика отложила пульт, ей стало интересно. Хотелось переключиться со своих проблем на чьи-то, пусть даже этой героини из тупого сериала.
Героиня во чтобы то ни стало решила вернуть любимого. Вот и герой-любовник нарисовался. И она из-за этого валенка убивается? Разве такое можно любить? А вот любит…
Вике стало грустно. Она еще ни разу не влюблялась, как и ее никто не любил. Платили хорошо, но не обрывали телефон после совместной ночи. Что с ней не так? Может, она не способна любить?
Вика вспомнила свой первый опыт. После школы с одноклассниками она пила джин в подъезде. Был один стакан на всех. Наливали треть на каждого и выпивали залпом. Вика сказала:
— Я так не могу.
Максим достал из кармана смятую, подтаявшую конфетку, в прилипшей к ней шелухе от семечек. И этой конфеткой Вика поделилась со своей подругой. Потом их долго рвало в кустах сирени.
Домой Вика идти не могла, и Максим затащил ее к себе. Вику еще мутило, но он повалил ее на диван и полез под кофту. Сил сопротивляться не было, а Максиму только этого и нужно. Он быстро разделся и стянул с нее джинсы. Вике все было неприятно: и тяжелое сопение Максима, и влажные пальцы, лапающие грудь, и слюнявые губы.
Он забрался на нее, а ей жарко и страшно, и каждое прикосновение причиняет боль. Хорошо, что это длилось недолго. Максим застонал и скатился с нее. Вика вскочила и, быстро одевшись, убежала. Не могла она больше видеть Максима. На этом их отношения закончились…
Потом были случайные встречи и случайные ночи. Случайные партнеры, которых поскорее хотелось забыть и случайные ласки, на которые не отзывалось тело, а душа безмолвствовала. Случайные руки не дарят тепла, а от случайных поцелуев не замирает сердце. И следующим утром тебя накрывает одиночеством, которое ничем не заглушить. Забирая часть тебя, они ничего не дают взамен — разве что деньги. Но никакие деньги не могут компенсировать ту пустоту, что остается после них, и то отвращение, что преследует тебя в подсознании…