Обратная сторона любви
Шрифт:
У трапа она была первой.
«Кинула, сука!» – эх, если бы Ира знала, что подруга не только её кинула, но и ещё неплохо наварилась, она, возможно, при встрече отомстила по примеру наказания Джарика, но…
– Съездила отдохнуть, твою мать, блин! – съязвила мать, увидев дочь с разбитым лицом. – Вот вся в отца!
Это была наглая ложь и абсолютно бессовестный наговор – Георгий Иванович был дипломатом от природы и мог, при необходимости, разрулить бескровно и без потерь любую ситуацию. К сожалению, в таких делах дочь пошла в мать.
Ольга же развлекалась от души, как никогда в жизни.
Джарик просидел, забившись под одеяло полтора месяца, трясясь и ожидая в каждую
Но раны постепенно зажили, аппетит на радость матери вернулся, причиндалы заработали и всё явственнее требовали погонять кровь. И кемпингист стал потихоньку выползать из своей норы. Увеличил немного стоимость за постой и впихнул на поляну ещё два вагончика, чтобы компенсировать потери на Ольге, но всё равно народ в сезон валил валом: место было прикормлено и очень удачно расположено с кучей достоинств. Да, Джарик платил ежемесячную мзду за него, но овчинка стоила выделки, очень даже стоила.
И некоторые одинокие дамы опять стали проявлять интерес к южному ловеласу, наслышавшись о его подвигах от подружек. Джарик всенепременно и с возрастающей самоуверенностью отвечал удовлетворительно на их естественные желания, постепенно обретая былую харизму. И как бы жизнь вернулась на круги своя…
Настолько, что в один из августовских вечеров, не в силах противостоять неслышному зову, опрокинув в себя сто пятьдесят дагестанского коньяка (своё вино на дело он никогда не пил – оно слишком расслабляло и предназначалось для дамочек), Джарик выскочил незаметно из домика и пустился быстрым шагом по знакомой тропинке в сторону моря. Опять стояла тихая безлунная анапская ночь, способствовавшая охоте…
Он знал, что в соседнем кемпинге, всего в километре, молоденькая, но вдруг повзрослевшая дочка очень-очень, практически вдрызг, разругалась сегодня с матерью, молодой и активной женщиной. Из-за чего была большая вероятность, что юная девушка в раздраенных обидой чувствах побежит гулять…
Он плохо кончил, любитель ночной клубнички.
Нашли его с проколотой пилочкой для ногтей печенью на песчаном берегу рано поутру, прямо напротив своего кемпинга, у той самой тропочки. Он лежал на спине, раскинув руки и ноги, смотрел в сереющее утреннее небо.
Несколько чаек деловито прохаживались рядом с трупом, примериваясь к мягкой плоти Джарика, выбирали – с чего начать пиршество. Крабы суетились по песку, их не приглашали, но они явились в радости. Обнажённый живот с чёрными разводами запёкшейся крови торчал вверх, в полузакрытых глазах застыла последняя мука.
Нашла его парочка, вздумавшая после бурной ночи искупаться.
Подняли крик, в ужасе помчались в кемпинг.
Поставили всех на уши, молотили ладонями по стенам, дверям и окнам вагончиков, созывая людей.
– Джарика зарезали!
Мать выскочила из дома, в чём была со сна, и, подбирая длинные полы ночнушки, побежала, что было сил, вместе с тремя десятками отдыхающих к берегу, воя в голос на ходу…
Изрезала ступни об острые камни, корни и хворост, не замечая уколов. И, выскочив на пляж, увидев на берегу распластанное тело сына с альбатросом на груди, который по-хозяйски топтался и выбирал – с какого глаза он начнёт свой завтрак, она закричала подстреленной птицей, упала на колени, схватив враз застывшую голову. Альбатрос лениво соскочил с убитого, недовольно крикнул. И жар ударил в лицо матери Джарика, как шесть лет назад, когда на её глазах сбила мужа
Она доползла до сына, мыча перекошенным ртом и обливаясь слезами. И только смогла схватить его за лодыжку, почувствовать холодную неживую твёрдость плоти, как душа её устремилась ввысь за любимым и единственным сыночком, стараясь догнать…
Эта картина была настолько ужасной и трогательной одновременно, что люди, столпившиеся вокруг, не стесняясь друг друга, рыдали в голос.
Но один из них незаметно отделился от толпы, быстро вернулся в кемпинг, беспрепятственно проник в дом хозяев, без особого труда в три минуты обнаружил и сейф с ключом и тайник с драгоценностями матери Джарика, быстренько выгреб содержимое. А в тайнике была шкатулочка с золотыми цацками и брюликами – мама Джарика, выскочив из дома, само собой ничего не взяла, кроме маленького нательного крестика. Так что всё досталось вору. Затем неизвестный нашёл кошельки с мелочью на каждодневные нужды, собрал в сумки кое какие вещи хозяев, погрузился в своё видавшие виды тачло и потихоньку на малом газу выехал с кемпинга. И скрылся, унося почти два ляма, а с цацками и все три…
Утром следующего дня этот человек был обнаружен в своём автомобиле недалеко от Краснодара. Со стороны казалось, что водитель просто спит, навалившись как-то не очень удобно на руль. И лишь струйка запёкшейся крови в нижней части затылка, там, куда пришёлся удар шилом, говорила, что всё не так просто…
Само собой, ни денег, ни драгоценностей при нём не оказалось.
…Сейчас на этом месте солидный пансионат.
Нет никаких вагончиков и бивачной вольницы, домика хозяев кемпинга и в помине нет. Красивые тенистые аллеи, посыпанные белым кварцитом, невысокие корпуса с кондиционерами и любыми развлечениями для отдыхающих – бассейн, водяные горки, СПА, медкорпус. Пляж оборудован и имеет все необходимые прибамбасы для безопасности и удовольствия. Отдельно летний кинотеатр и танцплощадка. Прекрасный ресторан. Да, ничего уже через три года не напоминало о былой дикой нетронутости побережья, где любвеобильный, но немного увлекающийся и терзающийся детскими обидами мужчина выходил к морю, мечтая о той единственной, которая всё ждёт и ждёт его в том самом школьном туалете…
Глава 3. Вася
Они перешли на другую ветку метро.
Ссутулившись и не оглядываясь, мать быстро тащила за собой сына, тот семенил мелко сзади и со стороны никто бы не признал в них какого-то родства – реально казалось, что мачеха волочет упирающегося пасынка-плаксу: Мишенька болтался сзади, как цветок в проруби. Голова его и тело весьма живо реагировали на дёргание матери, казалось – вот-вот шейка тоненькая сломается от такого мельтешения. И личико мальчика выражало при этом ну крайнюю степень обиды. Иногда бывало в таких перебежках: кто-то нагонял Ирину и выговаривал на счёт издевательств над ребёнком, на что мальчик начинал пронзительно ныть…
Потому Ирина тащила его за собой как можно быстрее.
Они вошли в вагон.
Ехать оставалось всего одну остановку по кольцевой, которую женщина глухо ненавидела; терпела лишь потому, что недалеко. Ирина крепко держала сына за руку, не давая сесть – по кольцу ездят всякие маргиналы и бомжи, спят на лавках, вонючие и вшивые – куда Лужков, мать его, смотрит – перестрелять надо давно этих уродов!..
Двери захлопнулись, мальчик повис на руке. Ира хотела что-то ему сказать, но тут её сердце громко стукнуло и остановилось – в отражение стекла она увидела за собой Васю.