Обратная сторона
Шрифт:
Прошло некоторое время. Я уже успел заскучать, когда в гостиную, улыбаясь, вошел человек весьма приятной наружности. Весь его вид как-то сразу располагал к доверию и вызывал желание общаться. Но я не стал поддаваться первому впечатлению. Слишком уж часто оно бывает обманчивым. Сперва выясним, что же из себя представляет этот человек, а уж потом решим какую информацию можно сообщить. Но сперва...
– Благодарю, что согласились меня принять, граф, - этикет превыше всего. Если бы я сам был герцогом, а не его сыном, то слова были бы совершенно другими.
– Ну что Вы, - Антанте с искренним
– Пройдемте в мой кабинет.
Оставив телохранителей в гостиной, я прошел вслед за графов в весьма уютную и небольшую комнату. Кабинет был оформлен в неожиданно светлых тонах. Кремовая обивка мебели, светло-зеленые шторы, распахнутое окно, позволяющее солнечным лучам проникать везде и всюду. Это было настолько необычно, что я первое время растерялся. Просто настолько привык к практически одинаковым и однотипным рабочим местам дворян, что просто не мог признать за этой комнатой - самое важное место в доме.
Красивый резной стол цвета ореха стоял не посредине, как полагалось, а возле окна. Тонкие, я бы даже сказал, изящные книжные полки занимали всю северную стену комнаты, плавно огибали угол и продолжались до середины смежной стены. Пробежав взглядом по корешкам массивных, отделанных золотом книг, я не сдержал тихого восхищенного вздоха. Коллекция я полагаю весьма богатая и редкая.
Ноги утопали в толстом и пушистом ковре. Посредине, окруженный растениями, стоял диван. Перед ним располагался невысокий столик, выполненный в том же стиле, что и все остальное в этой комнате. Довершали картину портреты, висевшие на стенах.
Граф Антанте терпеливо и с гордостью ожидал, пока я рассмотрю кабинет, а затем предложил присесть. Устроившись на мягком диване, я, наконец, взял себя в руки и заставил мысли перейти к делу.
Видимо, хозяин столь необычного кабинета заметил перемену в моем взгляде, раз посерьезнел и ожидающе посмотрел на меня. Я не стал долго тянуть и первым делом выяснил, что граф знает о делах герцога. Граф некоторое время напряженно думал над ответом, а затем коротко выложил то, что знал. Разумеется, это не все, но требовать большего бессмысленно. Ни о каком полном доверии и речи быть не может, так что остается довольствоваться тем, что есть.
В принципе, ничего нового граф мне не сказал. Он только подтвердил все то, что сообщил мне сам герцог. Вместе мы обсудили и оценили политику Лайна, чтобы прийти к мысли, что действия заговорщика весьма продуманны и логичны. Впрочем, иначе и быть не могло. Наконец, я приступил к рассказу о своей собственной роли и выгоде в этом деле. Лицо графа по мере услышанного все больше приобретало ошеломленный вид, но, в конце концов, дворянин взял себя в руки и сокрушенно покачал головой:
– Как я отстал от жизни. Вы смотрите-ка, совершенно не знал ни о чем, что было бы связанно с Вами! Знаете, это даже странно, что никто ничего не знает, - в голосе графа еле заметно проскользнуло недоверие. Я коротко вздохнул и перевел тоскливый взгляд на небо за окном. Какой хороший день, а мы все о делах. И как мне убедить графа в искренности своих слов? Я не Лайн, репутацией не обладаю вообще, разве что в некоторых кругах
– Знаете, Вы ничего не слышали о моем участии по той простой причине, что я сам этого захотел. Стоит хоть немного ослабить узел, распространить хотя бы идею всего плана, как он тут же рассыплется прахом, - да уж, тут я не преувеличиваю. О том, как дальше будут продвигаться дела, я не говорил даже Лайну. Иначе это станет известно не только ему. Нет, герцог ни за что не проболтается (если это конечно не принесет огромную выгоду), но как говорят, даже у стен есть уши и что ветер порой способен творить чудеса, относя слова важного разговора на дальние расстояния.
– У короля люди совсем не дураки, они следят за всем и каждым...
– Тогда почему Вас до сих пор не раскрыли?
– немного иронично поинтересовался Антанте.
– Думаю, по многим причинам, - я всерьез решил проанализировать вопрос и ответить на него как можно более достоверно.
– Во-первых, я сын Советника, - граф кивнул, показывая, что понял и принял этот аргумент.
– Далее, находясь под самым носом короля, я как раз и имею самое лучшее укрытие. Темнее всего под пламенем свечи, не так ли?
– чуть прищурившись, как сытый и довольный котенок, я закинул ногу на ногу, откинулся на спинку дивана и сложил руки на животе. Такая поза была наиболее удобна для меня и, значит, не мешала дальнейшим рассуждениям. Хм, а граф ведь слушает очень внимательно. Оценивает про себя не только мои слова, но и жесты, мимику, взгляд. Ладно, справляться со всем этим я уже научился, благо тренировок хоть отбавляй.
– В-третьих, у меня прекрасные подчиненные, выполняющие работу на самом высоком уровне. Ну и, в-четвертых... Везение, наверное, - закончил я, чуть пожав плечами.
Граф задумчиво переваривал все, что я сказал. К какому выводу пришел - кто его знает, но дальнейший ход разговора принял гораздо более доверительную окраску. Антанте прямо спросил, что мне от него потребовалось. На что я так же прямо ответил - поддержка. Людьми, товарами, информацией - неважно. Лишним ничего не будет. Особенно, когда дело дойдет до открытого столкновения. Готов ли на это пойти граф?
– Все возможно, - осторожно произнес собеседник. Он встал, открыл дверь кабинета и что-то сказал своему слуге. Когда он вернулся на место, я проследил за пластикой движений затянутой в светлый шелк фигуры и несколько опасливо отодвинулся в сторону. Не знаю, меня всегда настораживали такие личности. Взгляд политика, тело воина. Жуткое сочетание. Тем более что еще неизвестно, кто в какой-либо момент преобладает в графе.
Следующие фразы, после того, как слуга принес терпкий, незнакомый мне травяной напиток с блюдом свежевыпеченных пирожных, приобрели уже чисто товарно-деловой характер. Граф выяснял, что он получит в случае поддержки, а я так же старательно пытался понять, что конкретно он хочет получить. Отчаявшись хоть что-то сообразить, я решил прибегнуть к прошлому выводу и предложил собеседнику возвращение его прав на особняк в столице, а так же отмена изгнания как такового для графа и всей его семьи.