Обратные вспышки

Давыдов Дмитрий

Вова уставился на ручного пса. Женщина нахмурилась и следом залилась раскатистым грудным смехом.

– Да не эта! – сказала она, – большая собака!

Вова обнажил лошадиную улыбку.

– А какой у вас пылесос? – сказал он.

Я

отвернулся и закатил глаза. Стало так противно. Хотелось провалиться сквозь стертый кафель. Может, тогда я забудусь, как тогда, после боя курантов с приятелями. Я взял записную книжку и ушел в раздевалку. Откинул твердую обложку, закусил колпачок ручки и задумался. Я хмыкнул и захлопнул блокнот, ничего не записал. Опустил пластиковую крышку стульчака на унитаз и примостился на нем. Стульев в раздевалке нет. Руки обвисли, и я выронил блокнот. Он звякнул, ручка отлетела в сторону. Нет сил, руки онемели. Не сходя с унитаза, я рывком подхватил ручку и блокнот, выпрямился и на автомате записал.

«Мужчина сидит у больничной койки, на которой лежит молодой парень весь в трубках и проводах. Мужчина думает: ты всегда был такой любознательный, хотел узнать даже, что творится в голове у инвалидов, может, поэтому ты попал в аварию».

Сцена шестая: «Новый год. Пункт первый»

Он надел мятую рубашку, накинул пуховик и кепку с прямым козырьком, которую не снимал до самого возвращения. Родители потихоньку отходили от шампанского и были

готовы лечь спать, а для Саши праздник только начинался. Он вышел на устланный снегом двор и вдохнул маленькие крупицы влаги, витающие в воздухе. Темный и густой купол неба озарялся частыми вспышками фейерверка и петард. Грохот стоял такой, словно зенитные установки отбивали налет вражеских самолетов. Окружение полуночного мрака и оглушающих раскатов одновременно и пугало, и завораживало.

Дорога пролегала с низины на возвышенность. Саша условился встретиться с Митей, тем парнем, который тогда на крыше обещал свести с легендами города. Отчасти он сдержал слово. Саша, который всегда был одиночкой, немного приобщился к местным уличным художникам. Привычка творить одному быстро развеялась, когда появились единомышленники.

Саша вошел в подъезд, а Митя уже выходил из квартиры с распахнутым в улыбке ртом. Митя всегда был веселым и, казалось, вообще не думал о плохом. Его жизнерадостность всегда притягивала, хотя иногда и казалась наивной. Митя переговаривался с родителями, которые давали шуточные наставления, мол, много не пей, а то голова будет болеть. Митя тоже отшучивался. Он развязно поздоровался с Сашей и сказал подождать минутку. Из квартиры вышел толстенький и лысый человек в растянутой футболке и шлепках. Глаза его хитро бегали по сторонам.

Конец ознакомительного фрагмента.