Обратный отсчет

Бейли Саманта

Но Тесса оказалась такой чуткой. Она была инструктором по йоге, изучала холистический подход к здоровью и научила свою начальницу преодолевать панические атаки и справляться с приступами тревоги. Ее спокойный голос и легкие прикосновения очень помогали. Постепенно они сблизились. Николь удалось рассказать Тессе, теперь — своей правой руке и директору по производству, почти все, что произошло тем роковым летом в Кеноше. Тяжкий груз вины, убивавший Николь, наконец стал легче. Так что в каком-то смысле Тесса, из подчиненной превратившись в подругу, спасла ей жизнь.

Кроме

Бена, старшего брата Николь, с которым они очень редко виделись, Тесса была единственным человеком, который знал о случившемся. Николь не хотела, чтобы Грег узнал об этом, так же как и о ее панических расстройствах. Для него она была сильной, она была лидером. Такой он ее полюбил, и она отказывалась показывать ему свою другую сторону.

Ее дыхание замедлилось, стало полегче, уже не так сильно сдавливало грудь.

— Поделиться не хочешь? — спросила Тесса.

Николь повернулась спиной к окну и окинула взглядом фигурку Тессы, ее молодое красивое лицо, светлые волосы, привычно убранные в косу. Ей было всего двадцать девять лет, а Николь уже исполнилось тридцать шесть, но временами Тесса действовала и говорила не по годам мудро. У нее не было ни детей, ни еще кого-либо, кто играл бы в ее жизни важную роль, и она сама распоряжалась своим временем. Николь часто завидовала подруге: казалось, что та, в отличие от нее, не нуждается в других людях. Определенно, Тессе никогда не было одиноко.

Николь отстранилась от окна. Ведь сейчас должен наступить самый счастливый период ее жизни! И она не позволит Донне все снова разрушить.

Поэтому она ответила:

— Думаю, дело в страхе перед родами. Да и оставлять «Дыхание» в руках Люсинды тревожно. Моя компания значит для меня все. Просто не понимаю, как это меня не будет здесь целых шесть недель!

— Но здесь буду я. К тому же Люсинда предана «Дыханию» и не посмеет в твое отсутствие корчить из себя генерального директора.

Николь усмехнулась. Выведя «Дыхание» на рынок, она договорилась с партнерами, что останется главой компании, невзирая ни на какие обстоятельства. Люсинда возражала, но оказалась в меньшинстве. И вот теперь хотя бы на эти несколько недель наконец получит то, чего так хотела.

После декретного отпуска нужно повысить Тессу и, возможно, назначить ее вице-президентом.

— Видела бы ты Люсинду на совещаниях, — сказала Николь. — Впрочем, ничего страшного, ты права. Все будет в порядке.

Тесса засмеялась.

— Сумеешь провести встречу?

— Конечно.

В конце концов, она же генеральный директор. Она вывела компанию на рынок, когда ей было всего двадцать восемь. Неужели ее так просто можно лишить силы? Прошлое в прошлом. Это всего лишь письмо. Теперь слова не способны причинить ей боль.

— Тесса, со мной все в порядке. Я проведу встречу, точно.

— Хорошо. Заскочи за мной, когда закончишь, и мы где-нибудь поужинаем, чтобы отметить твой последний рабочий день.

— Я бы с радостью, но у нас с Грегом сегодня свидание. Скоро роды, так что мы хотим насладиться оставшимся временем наедине.

Тесса улыбнулась и вышла. Николь затолкала письмо в ящик

стола. Когда она собралась, чтобы идти на свое последнее совещание, в голове все еще крутилась зловещая фраза.

С тобой она не будет в безопасности.

А что, если Донна права?

Глава третья

Морган

Понедельник, 7 августа

Я слышу оглушительный скрежет тормозов и свой крик. Когда я открываю глаза, поезд останавливается у платформы. Слишком поздно.

— Помогите! Женщина прыгнула на рельсы! У меня ее ребенок! Господи! — кричу я, рыдая.

Мои ноги и руки трясутся так сильно, что я боюсь выронить девочку. Взглянув на рельсы, вижу тело. Суставы неестественно вывернуты, и я сразу понимаю, что женщина мертва. Я быстро отворачиваюсь, мне страшно увидеть больше. Меня слепят красные огни поезда, их отражение в стенах. Я слышу сигнал тревоги, но все звуки приглушены, как будто я нахожусь под водой.

Собирается толпа. Люди кричат и толкают меня. Двери открылись, поток пассажиров хлынул на платформу, и вот уже некуда ступить. Люди кричат от ужаса и показывают друг другу женщину на рельсах. Но где же полиция? Где скорая? Хотя я понимаю, что надежды нет, они должны хотя бы попытаться спасти ее.

Борясь с тошнотой, я крепко прижимаю к себе девочку и поворачиваюсь спиной к рельсам, чтобы нам было не видно ее мать. Люди окружают меня плотным кольцом, мешая дышать. Они что-то говорят, их губы двигаются, но я ничего не могу понять. Слишком быстро, слишком много…

— Кто она?

— Почему она прыгнула?

— Вы ее подруга?

— Как ребенок?

Они обстреливают меня вопросами, ответов на которые нет. Пот катится градом, мне нужен свежий воздух, но я не могу сдвинуться с места, потому что вокруг люди. Вдруг кто-то толкает меня в спину, и, падая вперед, я кричу:

— Позвоните в «911»! Помогите!

Но меня хватают за руку и оттаскивают от края платформы.

— Пожалуйста, пожалуйста, помогите! — рыдаю я.

Рядом мужчина в форме сотрудника транспортного управления, это я говорю ему. Мне кажется, что я сейчас упаду в обморок и уроню свою драгоценную ношу. Одной рукой он держит меня за плечо, другая лежит на спинке ребенка.

Я задыхаюсь и прямо падаю на него.

— Я… Она…

Вдруг меня пронзает ужас. Вдруг малышка пострадала?! Я сдергиваю с нее желтое одеяльце, боясь увидеть кровь и синяки, но все в порядке. Я вижу пухленькие ножки и ручки, нежное личико, боди цвета слоновой кости. Крошечный ротик, похожий на бутон розы, прижимается к моему плечу.

Мои колени подгибаются. В этот момент ребенка забирают из моих рук, и меня неожиданно обдает холодом.

— Офицер, вот эта женщина!

— Мэм, вы в порядке? Вы видели, как это случилось? — говорит полицейский, набрасывая мне на плечи одеяло.