Обратный отсчёт
Шрифт:
Егор и сам это уже понял. Савва обмолвился, что Москва давно уже тайком этот уникальный Комбинат обхаживала, — всё-таки единственный в мире такой огромный, — да прежний комбинат-мастер наотрез отказывал. А сунетесь, мол, разнесу здесь всё к демонам… и отвалите от меня. Чего-чего, а разнести он тут всё может запросто. Такие заветные коды и схемы минирования комбинат-мастера от одного к другому по наследству передают, да! Дёрнет атом-заряд и все дела, полетело всё прямиком в преисподнюю. У него, паршивого старикашки, хватило бы упрямства в печени и ереси в башке…
Нынешний-то, похоже, будет не против переговоров въяве. Только Сеть он, как
Ромка-джи с чего-то вздумал, что прямо у него на глазах из атом-радиации овечьим горохом начнут сыпаться научные открытия. Одно за другим, как в учебниках. Там-то всё в ритме барабанной дроби прописано, — даты научных прорывов так и мелькают — тра-та-та! В жизни-то всё помедленнее будет. Вон, например, дед Николай рассказывал, как гнилые зубы у людей исчезли. Во-первых, надо было дождаться, как новые детишки нарастут. Вот у них-то с зубами всё было хорошо с рождения до самой старости, потому что генетика. А у остальных дырки в зубах (вот даже не верится в такую пакость, как дырки в зубах!) дырки в зубах, говорю, сами зарастать стали, всю дрянь из зуба выводя и замещая здоровыми тканями. Ген-механизм регенерации включился.
Дед говорит, половина населения дикой зубной болью маялась… и сплошь те, у кого пломбы в зубах были. Живая ткань растёт, напирает, а пломба мешает. Жуть! Толпами бежали такие зубы рвать, чтобы новые отросли, здоровые. Так с той поры у людей зубы крепкие. А потеряешь — новый растёт.
Ромка-джи чего-то такого же яркого и очевидного ждёт. Ну, вроде поголовного отращивания крыльев у жителей города. И непременно, чтобы не сегодня-завтра! Молодой ещё…
А вообще, конечно интересно, что уж душой кривить — очень интересно Зия с Саввой рассказывают…
Вот, например, развалили Комбинат в пыль и руины совсем не во время Джихада, вот ведь новость какая неожиданная! Это, обмолвился Зия, ещё во времена переговоров с демонами, до того, когда они в гордыне своей от нас, праведников, отделились. Ещё, говорят, стена-Европа только-только строилась. «Обмен! — сказал Зия. — Отказ от разработок и применения атом-зарядов обменяли на некоторые технологии и доступ к отдельным уровням Демонской Сети. А Установку свою Бай-Конуровские практически с нуля на развалинах поставили, — и с тех пор закостенели в развитии, превратив научно-техническую работу в некий культ. А с практической стороны, комбинатовские в основном аккумуляторы выращивают…»
Егор засомневался было, что демоны выполняли свои обещания по обмену, но Савва нехотя поддержал Зию в том, что явных нарушений договоров не было. Жаль только, тогдашний президент-эмир слишком мало из демонов выторговал… но это уж Господь-Аллах ему судья, паршивцу! Но здесь Зия толкнул Савву в бок и перевёл разговор на другую тему. И то верно — не нам Старых Людей судить, не нам им упрёки вываливать. Некрасиво это, нехорошо. Так, глядишь, и нас потомки дерьмом обольют, если мы о предках без должного уважения говорить станем.
Из-за стены печально бренчал дутар… Зия сейчас, поди, сидит на своей лежанке, ноги скрестил и, закрыв глаза, музыкой наслаждается. А Савва, естественно, с компом возится. Считает что-то, итоги подводит… вроде Ромки-джи. Учёные кругом… проходу от них нет…
— А ещё Зия говорит, что на южной стороне комбинатовских земель карачи возятся, делают что-то. Помнишь, ты рассказывал про это?
Егор сел.
—
— Да я говорю-говорю, а ты спишь на ходу. Карачи такую же штуку, похоже, мастерят, как ты в Каслях видел… и никто не знает, зачем…
Егор вспомнил, как взметались ввысь струи песка и пыли… как жутко шевелился клубок лап…
Постойте, а чего это он так взволновался? Ну, строят, и шайтан с ними… мало ли что им в голову взбрело? Наверное, это староста с муллой-батюшкой его своими смутными страхами заразили…
— И что Зия говорит?
— Зия сам не знает! — зашипел Ромка-джи. — Говорит, на новую технологию переходят. Никогда, мол, карачи ничего такого не строили…
Егор снова лёг. Заснуть, видимо, не удастся… до тех пор, пока Ромка-джи не свалится…
С утра… хотя, какое тут утро, — так, по часам только и знаешь, что оно наступило, — комбинат-мастер пришёл к ним и долго толковал о чём-то с Зией и Саввой. Пацанов, конечно, не пригласили и Ромка-джи, надувшись, перестал ковырять ложкой комбинатовское рацион-желе и поплёлся в санпропускник — мыться. Здесь с этим строго: работаешь ты здесь или просто так шляешься, как они вчетвером, но раз в сутки вымыться просто обязан.
Смешно было, когда к вечеру первого дня Егору, подсевшему к столу, один из мужиков замечание сделал. Мол, какого чёрта ты припёрся к столу не помывшись. Ну, ладно, комбинезон твой сам себя чистит, а ты-то, пацан, чего здесь грязь свою трясёшь там, где люди ужинают? Егор, было, возмутился, но Савва его сразу осадил. Да и, честно говоря, мужик-то прав был, просто сознаваться в этом по гордости характера не хотелось. Пришлось Егору бежать в санпропускник и злобно намыливаться, прекрасно понимая, что пока он тут чистится и скоблится, самое вкусное со стола уже исчезнет…
Егор торопливо, в два присеста, проглотил свой завтрак, — рацион-желе, кстати, у них очень вкусное, — и дёрнул Зию за рукав:
— Нам сегодня точно не надо с вами?
— До обеда — точно. А там видно будет. Иди-ка и ты ополоснись.
— Вчера же… перед ужином!
— Здесь мыться никогда не рано и всегда недостаточно, — проворчал вдруг комбинат-мастер. — Чаще плещешься — дольше живёшь. Иди, чего здесь зря уши развешивать…
В санпропускнике торчали несколько небритых личностей. Двое плескались в душе в «грязном отделении». Со смены, значит, приплелись, работяги. В «чистом отделении» один тощий, по пояс голый волосатый мужичок пытался торопливо соскоблить с лица жгуче-чёрную щетину, кривляясь и приплясывая перед зеркалом. Ниже пояса юбкой болтался серый комбинезон раскрашенный широкими чёрными вертикальными полосами.
«И что выламывается, на месте не стоит? — хмуро подумал Егор. — В сортир, что ли приспичило?» Он так и не выспался… и теперь голова была чумной, как будто вместо мозгов в неё был насыпан горячий слежавшийся песок.
Егор сидел на лавке, поставив калаш между колен, и исподлобья глядел на бреющегося торопыгу. Господь-Аллах, долго ещё Ромка-джи будет там возиться? Решил весь кусок мыла извести?
Мыло было особенным: зелёное и пахнущее илом, оно щипало кожу… а если, уж, попало в глаза — только держись! Зато комбинат-мастер сказал, что оно хорошо чистит кожу и даже, мол, выводит из её пор забившуюся туда пыль с атомами-радиацией… во что Егор не поверил сразу и бесповоротно. Чистит оно, как же… дождёшься! То-то окрест дурная слава идёт про комбинатовских. Мама-Галя говорила, что у них и дети-уроды рождаются… правда, и сами-то они далеко не красавцы, чего там… Так что, откуда от таких тощеногих здоровые дети родятся?