Обратный перевод
Шрифт:
* 3
Вокруг простерлась пустота,
Пустынен мир — душа сыта.
(Гимны к Ночи 6, 47–48.
Пер. В. Б. Микушевича.)
* 4
«Таков современный формализм искусства — поэзия всех вещей, томление по всем ним — не внешняя сила. Вещи таковы в себе г в божественном созерцании, но это их бытие в себе есть нечто абстрактное, не соответствующее их наличному бытию. Эта чисто интеллектуальная красота, эта
(Йенская реальная философия.
Пер. П. П. Гайденко).
* 5
Рокочет, хохочет В ночи тамбурин;
Птенцы-бубенцы —
Не молчит ни один;
Тут же цимбалы,
Как зазывалы;
Незванный звон —
Как странный сон.
Трели свирели Сердце задели:
Радость и боль…
Слушать изволь!
(Годви. Веселые музыканты.
Пер. В. Б. Микушевича).
как раскрываются все бутоны: против ожидания шипы теряются в распустившихся розах…
* 8
Однажды Желание спело Любви, небесно-чистой любви, такую любовную песню: Огонь, который Любовь вселяет слепому Желанию в сердце, цветет в ее очах…
* 9
«Войди в сад, великие чудеса смотрят благосклонно и серьезно на тебя, о путник, мощные лилии в теплом воздухе, и звуки живут в чашечке цветка, все вокруг поет, стоит лишь тебе довериться чувствам, так дерево, как цветок, пленяют твой ум, краска звенит, форма звучит, каждая имеет язык и речь согласно форме и цвету.
То, что некогда завистливо раскололо престол богов объединяет богиня Фантазия, Так, что звук здесь знает свою краску, сквозь каждый лист прорезывается сладостный голос, зовутся родными краска, аромат, пение. Все объяты всеми, и каждый в другом обретает себя, прочно связанные в поэзии».
Фрагмент этого стихотворения в прозаическом переводе А. В. Михайлова см.: Музыкальная эстетика Германии XIX века. Т. 1. М., 1981. С. 392.
* 10
Мчись, горный ручей,
Вниз по круче,
Где ползучий
Плющ прильнул к струе твоей.
Мчится, мчится время стремглав;
Жизнь бежит среди дубрав,
Слово тает, отзвучав
(Пер. В. Б. Микушевича).
* 11
«Так шатаемся все мы в головокружении, ввергнутые в пространство жизни. Никакой любви, никакой жизни, никакого бытия нам не дано, только грезы и могила: цветы и клевер там устилают мрачные страхи и дикие муки; вокруг грохот бубнов, тимпанов, кричащий, раздирающий вой рогов! Ободряет, вибрирует, нудит, прыгает неустанно, раз ни жизнь, ни любовь, ни сердце нам не даны, с ликованием в мрачную пропасть!»
* 12
Вздымайся, вздымайся на просторе, единое во многом, единое для всех, вздымайся, прекрасный волшебный флер! Плыви и пари, вздымайся и кружись, чтобы земля дрожала в сладострастии, дух жизни, ввысь!
В побегах является, к небу зеленея, поднимается, что карлик науку познал, и вниз стремится вновь, опускает ненасытные
Никогда не побеждая, никогда не изнемогая, принимая любую форму, борется вещество с веществом в жестоком споре. Если устанет, попросит покоя, тогда их согласие разорвет цельность жизни.
Яростно силы сплетаются и обращают жгучую ненависть в кроткое блаженство. Пусть сила бушует, а благодать расцветает из диких борений, вечное благо — из вечной вины.
* 13
Благоуханье аромата испаряется из розы: так поднимается к твоим высям, милый образ, моя песня. День отступает и благодатно роза наполняется росой: так сладким покоем волнует меня твой привет, о милый образ.
* 14
Таинственно поэзия целит
Нас всех преображеньем бесконечным:
Там награждает землю миром вечным,
Здесь юностью блаженной веселит.
В зеницы свет поэзией пролит;
Нас просветив искусством безупречным,
Отрадная, усталым и беспечным Для сердца хмель божественный сулит.
(tГенрих фон Офтердинген*, Посвящение, II Сонет.
Пер. В. Б. Микушевича).
* 15
В смерти открывается вечная жизнь,
О смерть, лишь ты нас исцеляешь.
* 16
Буду плакать, плакать вечно;
Хоть бы в жизни быстротечной Он вдали явился мне!
Слезы лью в тоске священной;
Пренебречь бы всей вселенной Иэастыть в могильном сне.
Как свою терпел Он муку,
Все еще терплю разлуку,
Вечный, тягостный укор;
Смерть Его перед глазами,
Изойти в тоске слезами Не дано мне до сих пор.
(Священные песни 7. 1 — 12.
Пер. В. Б. Микушевича).
И на иконах ты прекрасна;
Мария, вечен образ твой,
Однако живопись напрасна,
Когда владеешь ты душой.
Мир, волновавший беспрестанно,
Рассеялся быстрее сна,
И небом, сладким несказанно,
С тех пор душа упоена.
(«Духовные песни», XII.
Пер, В. Б. Микушевича).
* 18
Если тяжесть роковая Сокрушает сердце нам И томимся, изнывая,
В страхе мы по временам,
Если в нашем общем горе Ближних нам порою жаль И сгущается во взоре Мрачным облаком печаль,
Видит Бог невзгоду нашу Со своих святых высот;
Нам целительную чашу Ангел божий подает;
Утешение дороже Нам, подавленным тоской,
И для ближних наших тоже Можно вымолить покой.
(4Священные песни», XVI.
Пер. В. Б. Микушевича).
* 19
Я не стремлюсь к другому кладу,
Назвав сокровище своим,
Когда, найдя свою отраду,
Друг другу мы принадлежим.
Иной с лицом разгоряченным Везде копает наугад;
Себя считает он ученым,
Не зная, что такое клад.