Образ жизни

Тублин Яков

* * *

Форменка натянута до треска, «В увольнение», — поёт душа. Пуговки надраены до блеска, Выглажены чёрные «клеша». Всё по форме — я как рублик новый, Трезвый, чистый, молодцом гляжу, Но комендатуру на Садовой Я на всякий случай обхожу. Годы, годы! Откипели страсти, Но ночами снится до сих пор Звонкое моё простое счастье: Небо, море, молодость, простор.

* * *

Сулили мне коня за царство, А сами по коню — стрельбу. Я

обвиняю государство, Сломавшее мою судьбу. За то, что жил чужою жизнью, За тот надрыв, за тот излом, За то, что за любовь к Отчизне Отчизна мне платила злом. За то, что я, как некий спутник, Кружил вокруг родной земли. Я — государственный преступник? Тогда-вот грудь моя — пали! Шестой десяток, слава богу, — Зачем мне слава и хула? …Рассвет забрезжил понемногу, Но жизнь единственной была.

* * *

Ещё поживём, Поживём и увидим, Как в радости — друг, И как недруг — в обиде, Ещё постоим, Постоим на краю, Ещё мы сразимся В смертельном бою. Ещё мы подышим И степью, и морем, Ещё потягаемся С лихом и горем. Ещё мы насмотримся Вдаль и на звёзды. Мы живы ещё — И бороться не поздно.

* * *

Впрочем, что же нам жалеть, Что прошли младые годы. Средь осенней непогоды Можно жить и можно петь. Не гусарствуем давно, На хмельных, весёлых сходках Не дерём отважно глотки. Но другое нам дано. Плодоносные сады — Густо яблоки повисли. Осветимся тихой мыслью И присядем у воды. Пусть осенний день молчит Под свечением заката. Веселятся пусть внучата; В путь сбираются грачи. Тень касается лица. Всё на свете мы видали. Ну, а прочее — детали, Кроме смертного конца.

Из ранее изданных книг

«Каждый день»

(1971 год)

* * *

И вспять не потечёт река, Не прорастёт цветком железо. И будет так во все века Всходить звезда за синим лесом. И вспять года не полетят, И смерть останется жестокой, И зёрна будут прорастать В свои положенные сроки. Пройдёт в году таком-то май, И август тоже в Лету канет. И пусть не нашими руками, Но будет собран урожай.

* * *

…А жил я на Привозной. Акацией бела, Как просто и привольно Привозная жила! Арбузами хрустела, Знакомила людей, Работала и пела, И шлёпала детей. Она дождём дышала И вешала бельё, И марево дрожало Над запахом её. Такой имеет запах Лишь улица одна. …Шло солнышко на

запад, А с запада — война.

Мама плакала

Был праздника круговорот Расцвечен флагами. Победу праздновал народ, А мама плакала. О, гимнастёрки в орденах И просто с планками! Героев встретила страна, А мама плакала. Луны победная медаль В салютах плавала. И со стены отец видал, Как мама плакала. Казалось мне — смущённо он Так улыбнулся, Как будто сам виновен в том, Что не вернулся.

Лахденпохья

Твои сосны ещё не струганы, Вкруг тебя, словно дети кровные, Твои птицы ещё не пуганы, Твои рыбы ещё не ловлены. Лахденпохья! С центральной улицы Я сворачивал прямо в просеку, Бескозырку снимал и щурился, Напивался лесными росами. Не экзотика, Не столица, Только в памяти не стирается. Это слово не говорится, А вдыхается и выдыхается.

Тоска по снегу

Как по белу снегу я соскучился, По сугробам белым но зыбучим, По морозам белым но трескучим. В целом мире простота и ясность. Я степями этими намучился. Слово «снег» звучит, как слово «сказка». И порой, в часы ночного бдения, Кажется мне: снег — моё прозрение, Врачевание, Исцеление, Как на рану белая повязка, И как перед другом откровение, И как женщины желанной ласка. В улицу я вглядываюсь пристально, Где-то теплоход гудит у пристани, По асфальту дождь сечёт неистово. Веки я усталые смыкаю, И валюсь, валюсь в сугробы чистые, И, почти счастливый, засыпаю.

Сихарули

Мы с горы В долину снова сиганули, Мы тряслись Уже четвёртый час подряд. И открылось нам Селенье Сихарули [13] (По-грузински это — радость, говорят). Сихарули — завороженное слово, Прожурчавшее, как горная река, Словно ветер мимо уха, Словно, словно Эта тучка, Что, как перышко легка. Как светились Мандарины над дорогой! Чистый воздух Опьянял сильней вина, И грузинка Из окна казалась строгой, И такой была, Наверное, она. А потом мы снова За гору свернули. Так прощался я С грузинским языком. И узнал ещё Что словом «сихварули» [14] Парни девушек своих Зовут тайком. …Ах, тоска Меня съедает, сихварули, — Не вернусь В твоё селение назад. Сихарули, Сихарули, Сихарули… По-грузински Это — радость, говорят.

13

Сихарули — радость (груз.).

14

Сихварули — любимая (груз.).