Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
Шрифт:
Подтверждая основы классового господства феодалов в Двинской земле, Двинская уставная грамота охраняет собственность на землю и движимое имущество. Устанавливаются виды наказания за татьбу (начиная с денежного штрафа и кончая смертной казнью через повешение). В особой статье говорится о штрафах за «переорание» полевых меж. Словом, рассматриваемый памятник стоит на страже феодальных отношений.
В то же время Двинская уставная грамота исходит из предпосылки о наличии в Двинской земле крестьянской общинной организации, привлекая ее к выполнению государственных функций. На крестьянскую общину возлагается обязанность розыска «душегубца» (и уплаты дикой виры в том случае, если убийца не будет найден). В пределах общин происходит процедура «свода» в целях розыска украденного имущества. Статьи грамоты, устанавливающие меры возмездия за «переорание» пашенных меж, не только охраняют феодальную собственность
Конечно, московское законодательство, введенное в Двинской земле (с учетом местных правовых норм), при всей видимой общесословной направленности защищало интересы господствующего класса и феодального государства. Но Заволочье на время освободилось от засилия новгородского боярства. В то же время Двинская уставная грамота гарантировала местному населению и свободу от великокняжеских приставов, предоставила ему право жалобы на двинского наместника. При всей нереальности подобных гарантий для широких масс черного крестьянства (этими гарантиями могли воспользоваться только те же бояре) среди населения создавалась иллюзия, что переход под власть Московского княжества сулит ему лучшие условия существования, избавив от эксплуатации со стороны новгородского боярства.
Большую роль в деле временного присоединения Двинской «слободы» к Московскому княжеству, вероятно, сыграли двинские купцы, заинтересованные в развитии торговых связей с центральными русскими землями. По Двинской уставной грамоте они получили льготные условия торговли в Устюге, Вологде, Костроме и судебный иммунитет в пути [2108] .
После того как Двинская земля перешла под московский патронат, московские войска захватили Волоколамск, Торжок, Вологду, Бежецкий Верх, а затем великий князь Василий I разорвал мирные отношения с Новгородом.
2108
ГВНП, стр. 144–146, № 88.
Далее в летописях излагается не совсем понятный факт. В обстановке московско-новгородской войны митрополит Киприан через специального посла пригласил в Москву новгородского архиепископа Ивана. Вместе с последним в Москву отправились новгородские послы к великому князю искать примирения. Великий князь «владычня благословенна и слова добра не принял, а от послов новгородчкых чолобитья, а от Новагорода нелюбья не отложил, а миру не дал». Что касается митрополита Киприана, то он «отпустил в Новгород» архиепископа Ивана и новгородских послов «с честью и благословением» [2109] .
2109
НПЛ, стр. 390.
Рассматривая и анализируя изложенный материал, А. Е. Пресняков приходит к выводу, что поведение Киприана, подлинные мотивы которого трудно установить по кратким и сухо фактическим указаниям наших летописных сводов, дает впечатление намеренного обособления отношений митрополии от политических действий великокняжеской власти [2110] . Вряд ли можно принять это утверждение А. Е. Преснякова. Скорее приходится думать, что Киприан действовал согласованно с Василием I и в поведении обоих была своя логика. Новгородские послы требовали от великого князя, чтобы он отказался от Заволочья, Торжка, Вологды, Волоколамска, Бежецкого Верха. Он на это не соглашался и поэтому демонстративно не захотел принять «челобитья» новгородцев. Но власть московского князя в пределах присоединенных территорий была недостаточно крепка. Со стороны Новгорода можно было ожидать попытки вернуть утраченные владения. Поэтому было важно пойти на какие-то уступки новгородскому правительству. По-видимому, это и было сделано по линии церковной. Возможно, что Киприан на этот раз признал суд новгородского архиепископа.
2110
А. Е. Пресняков, Образование Великорусского государства, стр. 369.
В этой связи интересно привлечь один памятник — так называемый Устав князя Ярослава Владимировича Мудрого. Он дошел до нас в позднейших переделках, причем трудно установить, что в сохранившихся текстах восходит к творчеству самого Ярослава. По мнению А. А. Зимина, сохранившаяся краткая редакция Устава Ярослава была создана в канцелярии митрополита Киприана [2111] .
А. А. Зимин замечает, что «Устав Ярослава является отражением попыток церкви добиться эффективных результатов в борьбе с пережитками язычества, прежде всего в семейно-брачных отношениях» [2112] . Мне кажется, следует отметить, что в конце XIV в. в Новгороде, в Заволочье, в Пермской земле борьба господствующей церкви с пережитками язычества была тесным образом связана с ее наступлением на еретиков. Связь обоих моментов проявилась особенно отчетливо в деятельности Стефана Пермского.
2111
«Памятники русского права», вып. 1, М., 1952, стр. 258.
2112
Там же, стр. 257.
Договоренность Киприана с архиепископом Иваном по церковным вопросам не остановила новгородцев от их намерения вернуть Заволочье. Поход в Заволочье состоялся в 1398 г. с благословения архиепископа Ивана. Его участниками явились новгородские бояре, дети боярские, житьи люди, «купечкыи дети» и «вси их вой». Словом, это было боярско-купеческое предприятие. Новгородское войско двинулось к центру Двинской земли — городу Орлецу. В качестве московского наместника там находился князь Федор Александрович Ростовский, присланный сюда «городка блюсти, и судити, и пошлин имати с новгородскых волостии». Двинские бояре Иван Никитин и Конон «с своими другы» «поделили собе на части» «волости Новгородскыя у бояр новгородскых». Очевидно, имеется в виду захват местными землевладельцами владений новгородского боярства.
Новгородские военные силы прежде всего разорили и выжгли великокняжеские Белозерские и Кубенские волости, окрестности Вологды, пограбили Устюг, места недалеко от Галича. Затем по Двине новгородцы направились к Орлецу и осадили его. Осада города продолжалась четыре недели. Его громили пороками до тех пор, пока двиняне не сдались и не стали «бити челом с плачем воеводам и всем воем новгородцем». Началась расправа с двинским боярством за измену Новгороду. Часть бояр, «кто водил Двиньскую землю на зло», была предана смертной казни, другие заключены или насильно пострижены в монахи. Двинский наместник князь Федор Ростовский получил помилование, но его обязали вернуть «присуд или пошлины, что поймал». Двинское население было обложено контрибуцией в 2000 рублей и обязано было выставить новгородцам 3000 коней. Великокняжеские гости уплатили «окуп» в сумме 300 рублей. Двинская земля снова перешла в зависимость от Великого Новгорода [2113] .
2113
НПЛ, стр. 391–393; ПСРЛ, т. IV, стр. 102–103; т. XVI, стр. 139–143; УЛС, стр. 66–67.
Несмотря на мир, заключенный в 1398 г. московским правительством с Новгородом, в 1401 г. оно сделало еще одну попытку овладеть Двинской землей. В этих целях были использованы уцелевшие в 1398 г. двинские бояре Анфал Никитин и Герасим, которые с великокняжеской ратью, собранной в Устюге, взяли «на щит» Двинскую землю, «крестиан повешале, а иных посекле, а животы их и товар поимале». Но двинский воевода Степан Иванович с товарищами вместе с важанами напали на великокняжескую рать у Холмогор и освободили пленников. Одновременно другой великокняжеский отряд совершил налет на Торжок, пограбил имущество находившихся там новгородских бояр, которые были уведены в Москву [2114] .
2114
НПЛ, стр. 396–397; ПСРЛ, т. IV, стр. 104; УЛС, стр. 68.
Возникает вопрос: почему в 1397 г. Двинская земля сравнительно быстро и без сопротивления подпала под власть Московского княжества, а в 1401 г. московское правительство не сумело добиться присоединения Заволочья, несмотря даже на применение военной силы. Думаю, что ответ на этот вопрос может быть один. В 1397 г. двинским боярам удалось «задаться» за великого московского князя и «поделить» владения новгородских бояр потому, что на Двине вспыхнуло восстание против новгородского правительства. А в 1401 г. московская рать не могла встретить на Двине поддержку со стороны населения, с которым она беспощадно расправлялась.