Обреченная. Книга 1
Шрифт:
– - Когда ты перестанешь выбрасывать мои цветы, -- обиженно произнес он.
– - Откуда ты..? Ты подглядывал! Почему не вышел?
– возмутилась я.
– - Мне хотелось посмотреть издалека. Почему ты так жестоко поступила сегодня?
– - Во-первых, я его не выбросила. А во-вторых, у меня аллергия на лилии. Прости, -- проговорила я. Интересно, как интонация моего голоса изменилась в течении одной фразы со строгого до извиняющегося.
– - Это ты меня прости. Какие цветы ты любишь?
– - Полевые, - выпалила я, не
– - Любые другие - розы, георгины - красивы, но это классика и за частую банальность (к тебе это не относится, роза была прекрасна), -- спохватилась я, -- а вот из разнообразных полевых цветов можно собрать множество самых различных букетов. И выглядят они не как из вежливости, а по-настоящему открыто, от души. А еще на такой букет смотришь и сразу веселее становиться! Они разных форм и расцветок, обычно очень ярких и жизнерадостных, - с улыбкой проговорила я.
– - Понятно, -- проговорил он, будто записал где-то у себя во внутренний блокнотик, -- А какую музыку ты любишь?
– - Это допрос?
– удивилась я, -- Тебе зачем?
– - Хочу знать о тебе все! Тем более, что сегодня моя очередь. Помни, ты вчера сама мне разрешила задавать вопросы!
– усмехнулся Габриель. Я же тяжело вздохнула, вспоминая, свое обещание.
– - Какую музыку ты любишь? - повторил он вопрос с видом следователя по особо опасным делам.
– - Within Temptation. Я вообще люблю такую музыку. Ты мог это уже понять. Я ведь играю в школьной группе. Кстати, завтра будет предпоследняя репетиция перед балом.
– - Какой твой любимый драгоценный камень?
– - Вообще-то я очень плохо разбираюсь в драгоценностях. Мама мне все уши прожужжала, что девушка обязана знать камни, -- вздохнула я, теребя свой локон, -- зато, я знаю, какой камень не люблю точно - янтарь и рубин. -- Я рассказала больше, чем хотела.
– - Почему? Это очень красивые камни!
– удивился Габриель.
– - Янтарь, потому что мой собственный оттенок кожи желтоватый, а в сочетании с янтарем вообще...на мумию похожа. А рубин, даже не знаю. Он слишком яркий, броский.
– - Зарделась я.
Целый день он выспрашивал мелкие подробности моей жизни, причем вид у него был вполне серьезный. Будто учитель, принимающий экзамен. От собственной мысли мне стало смешно.
– - Что смешного?
– спросил он тут же, пока мы шли к спортзалу.
– - Все хорошо. Просто у тебя такой серьезный вид.
– продолжала я смеяться. А когда я успокоилась он снова продолжил допрос. Так много я еще никогда о себе не рассказывала.
Кстати, его все-таки приняли обратно в кафе. Так что ленч стал для меня заслуженным отдыхом. Зато у него было достаточно неограниченное время после занятий, что немного меня пугало. Что еще можно выспрашивать?
Физкультура пролетела на удивление быстро. Сегодня Крис со мной не разговаривал: то ли видел, что мои мысли витают слишком далеко, то ли
Как только прозвенел звонок, я со всех ног бросилась в раздевалку. Увидев Габриеля, я забыла обо всем и радостно улыбнулась. Черные глаза просияли мне в ответ. Это занятие было последним и мы отправились в кафе. Чувствую, что в этот раз поесть мне вовсе не удастся.
Теперь вопросы были другого плана. Его интересовало как я жила до момента нашей встречи. Он просил описать Россию, в которой он никогда не был. Так же его интересовало почему мои родители развелись, мама вышла вторично замуж, а папа нет, почему я переехала сюда к отцу, а не осталась с мамой.
Мы несколько часов просидели в кафе с одной единственной чашкой чая и пиццей. Под его пристальным взглядом я даже не решалась есть. Мы даже не заметили, как небо потемнело и начался ливень. Только здесь могли чередоваться ливень со снегопадом.
Я подробно описала ему Россию, где жила достаточно долго, но преднамеренно умолчала нелицеприятные события моей жизни. Я рассказывала, как мама отдала меня в возрасте 6 лет учиться играть на скрипке, но я через какое-то время бросила ее и стала учиться гитаре и ударным. На гитаре и ударных я вымещала всю горечь и обиду, злость и ненависть, но об этом я умолчала. Я рассказала, как попала к байкерам и как долго мама со мной не разговаривала. Я знала, что она очень волнуется, но бросить так и не смогла. Рассказала, как уже в Берлине мама отдала меня на танцы, чему я не сопротивлялась. Наверное, уже была большая девочка и хотела сделать маме приятное. Естественно, он спросил, какой танец мой любимый, и я ответила без промедления "танго". Выпалив, это я снова зарделась, но он не стал спрашивать почему, наверное, и сам понял, что это очень страстный танец.
Иногда Габриель меня перебивал и задавал вопросы. Наконец, когда я подробно описала свою маленькую заваленную книгами комнату в Берлине, Габриель благодарно кивнул и очередного вопроса не задал.
– - Ты закончил? -- с облегчением спросила я.
– - Вообще-то нет, просто на нас так злобно посматривают. Явно хотят выгнать, но не решаются, да и домой тебе уже пора. Твой отец скоро вернется домой голодный. Или ты решила его сегодня не кормить?
– - Ой! Точно пора, -- я посмотрела на часы. Как быстро пролетело время! Том действительно скоро вернется, а у меня не только нет ужина, но и самой еще нет!
Мы быстренько собрались, и Габриель молча проводил меня до машины.
– - Значит, завтра моя очередь?-- я забросила в машину. Вот засада, несколько часов подряд сидеть, отвечая на вопросы, и снова сидеть в машине. Хорошо, что ужин готовить стоя! Спина вся затекла!
– - Конечно, нет! -- поддел меня Габриель. -- Я же предупредил, что еще не закончил! И почему завтра? Мне нельзя заглянуть вечером?