Обречённая
Шрифт:
Минуты шли, и Сейдж был полностью поглощён пьесой, видя перед собой воспоминания из жизни, чувствуя, что конец был уже близок, ощущая слабость и осознавая, что умирает. Он полностью погрузился в спектакль, потеряв чувство времени и пространства. И вот настал конец пьесы: Ромео умирает, его находит Джульетта и завершает свой монолог:
Что он в руке сжимает? Это склянка. Он, значит, отравился? Ах, злодей, Всё выпил сам, а мне и не оставил! Но, верно,Джульетта пронзает себя кинжалом, и зрители охают. Глядя на неё, Сейдж сидел неподвижно, будто его самого только что пронзили в сердце.
Опустился занавес, и зрители медленно начали аплодировать. Сейдж сидел, словно онемев. Он так погрузился в действо на сцене, что с трудом мог вернуться в реальность. На мгновение он забыл, где находится.
Скарлет посмотрела на него глазами, мокрыми от слёз. Он видел, что с ней происходило то же самое. Для них это была не просто пьеса – это была их жизнь, в которой Сейджу уготована смерть.
«Я люблю тебя, Сейдж», – сказала Скарлет.
Поднявшись со своих мест, они обнялись, и Сейдж долго не разжимал объятий, не желая отпускать Скарлет. Зрители уже начали расходиться.
Он подумал обо всех местах, куда бы хотел отвезти Скарлет, самых романтических местах на земле. Он решил, что должен их ей показать прежде, чем умрёт.
При этом Сейдж ощущал сильную слабость и был не уверен, что у него хватит сил на такое путешествие. Он знал, что если хочет провести больше времени со Скарлет, ему нужна подзарядка. Ему нужны были силы, чтобы протянуть ещё день-два.
«Сейдж, ты неважно выглядишь, – сказала Скарлет, отстранившись. – Ты хорошо себя чувствуешь?»
Сейдж заставил себя улыбнуться и кивнуть.
«Всё в порядке», – ответил он.
Как назло он начал кашлять, и его голос превратился в шёпот.
«Сегодня, – сказал он, – в четыре часа дня. Встретимся у большой ивы на берегу, у самой кромки воды. Я хочу показать тебе красивое и романтическое место».
Скалет выглядела озабоченной.
«А куда ты направляешься сейчас?» – спросила она.
Сейдж хотел сказать, что ему нужно набраться сил, но не хотел показывать, как ему плохо. Ему необходимо было придумать причину, чтобы ненадолго отлучиться. Он не хотел, чтобы Скарлет волновалась.
«Мне нужно кое-что уладить. Это касается семьи, – сказал Сейдж. – Днём мы встретимся вновь, и я всё тебе расскажу».
Наклонившись, он поцеловал Скарлет. Это был долгий поцелуй, потому что Сейдж знал, что завтра может стать его последним днём, проведённым рядом с ней, и ему вовсе не хотелось покидать Скарлет сейчас.
Во время поцелуя, как бы он ни старался избавиться от этого предчувствия, Сейджу казалось, что больше они уже не увидятся.
Глава двадцатая
Мария шла домой по хорошо знакомым улочкам. Было уже давно за полдень. Бекка и Жасмин шли рядом. Одетая в спортивную форму и щитки, с чёрной краской на лице, волосы Марии были всё также растрёпаны
Обычно Мария играла чисто, но в последнее время она была так расстроена, что склонялась к грязной игре с подножками и пинками. Она знала, что её удаление было лишь делом времени, но всё равно была раздосадована тем, что это произошло именно сегодня, когда она играла так хорошо.
На ходу Мария размышляла о том, что, по сути, не знала причину своей нынешней злости; хотя на самом деле причин было несколько: сначала потеря Сейджа, потом лучшей подруги, потом встреча с мерзким гадом в школьном коридоре и, наконец, потеря нового парня Лора, по которому она сходила с ума. Он перестал ей писать, так и не приехал на остров Баннермана и словно и вовсе исчез. Мария чувствовала себя обманутой, злой и разочарованной. Ей хотелось кричать на весь мир.
«Так что там со Скарлет?» – спросила Жасмин, нарушив тишину.
Мария и сама задавалась тем же вопросом. Ей казалось, что Скарлет стала другим человеком. Она так сильно изменилась за последнее время. Было в подруге что-то, что-то новое, что Мария не совсем могла объяснить. Раньше Скарлет была понятной, счастливой и беззаботной, сейчас она стала серьёзнее, задумчивее и словно окружила себя… темнотой.
Находясь рядом со Скарлет, Мария чувствовала, что общается не с подростком, а с взрослым человеком. Это было странно, и Мария никак не могла разобраться в сложившейся ситуации. Она хотела, чтобы они вновь стали подругами, но не была уверена, что это возможно. Марии было неловко за то, как она повела себя по отношению к Скарлет на острове, но тогда она была не в себе и очень расстроена тем, что Лор так и не появился. Да и к тому же между ними столько всего произошло… Смогут ли они когда-нибудь обо всём забыть? думала Мария. Смогут ли они вновь стать лучшими подругами, как это было раньше?
«Не имею ни малейшего понятия, – ответила Бекка. – Вы видели, что она сделала вчера ночью в лодке? Видели, как она спасла Вивиан? Это было просто невероятно».
«И зачем она вообще её спасла? – спросила Жасмин. – О чём она думала? Если бы она позволила ей утонуть, то сделала бы нам всем огромное одолжение».
«Я перестала понимать Скарлет, – вступила в разговор Мария. – Мне кажется, в этом то и вся проблема. Она стала… другой».
«Мы вчетвером были не разлей вода, – добавила Жасмин. – Теперь нас осталось трое. Я заметила, что сегодня она пропустила школу. Куда она теперь подевалась?»
Завернув за угол, Мария подняла глаза и резко остановилась. У неё перехватило дыхание. Перед ней стоял парень, по которому она сходила с ума с их последней встречи.
Лор.
Лор стоял и улыбался, будто в том, что они встретились на улице, не было ничего удивительного, будто он ждал её здесь, и они договорились о свидании. Мария хотела устроить сцену и показать, как она на него была зла, но что-то внутри щёлкнуло, когда она посмотрела в его ослепительно яркие глаза. Сердце её затрепетало от счастья, и вся злость куда-то испарилась. Единственное, о чём она могла сейчас думать, это о том, насколько он был хорош собой, как сильно она сходила по нему с ума и что была готова на всё, лишь бы быть с ним рядом, что бы он ни сказал или ни сделал.