Обреченное королевство
Шрифт:
Девушка остановилась около скамьи. Мешочек с Преобразователем был открыт, завязки распущены. Подменить его сейчас проще простого. Она потратила почти все свои деньги и купила камни, в точности похожие на камни Джаснах, и вставила их в сломанный Преобразователь. Сейчас фабриалы совершенно одинаковы.
Она все еще ничего не знала о том, как пользоваться Преобразователем; она пыталась найти способ спросить, но Джаснах вообще не любила говорить о Преобразователе. Давить сильнее было очень опасно. Надо получить информацию
Не имеет значения, пришло ее время. Шаллан обнаружила, что ее рука тянется к потайному мешочку, забирается в него и пальцы ощупывают кольца сломанного фабриала. Сердце забилось быстрее. Она взглянула на Джаснах, но та все еще лежала на воде с закрытыми глазами. А что, если она откроет их?
Не думай об этом!сказала себе Шаллан. Делай. Поменяй приборы местами. Так близко…
— Ты движешься вперед быстрее, чем я ожидала, — внезапно сказала Джаснах.
Шаллан повернулась, глаза Джаснах по-прежнему были закрыты.
— Я ошибалась, когда судила о тебе так строго из-за твоего предыдущего образования. Я сама часто говорила, что страсти помогают воспитанию. У тебя есть решимость и способности стать серьезным ученым, Шаллан. Я понимаю, что ответы приходят медленно, но ты должна продолжать исследование. В конце концов ты к ним придешь.
Шаллан постояла какое-то время, не вынимая руку из мешочка, сердце молотилось как сумасшедшее. Внезапно ее затошнило.
Я не могу,сообразила она. Отец Штормов, какая же я дура. Я проделала весь этот путь… и сейчас я не могу.
Она вытащила руку из мешочка и вернулась на свое место.
Что она скажет братьям? Что она только что вынесла обвинительный приговор семье?
Она села на стул, отложила книгу в сторону и вздохнула, побудив Джаснах открыть глаза. Джаснах какое-то время глядела на нее, потом выпрямилась в воде во весь рост и рукой показала на волосы.
Стиснув зубы, Шаллан встала, взяла поднос с мылом, подошла к краю бассейна и встала на колени. Джаснах взяла рассыпчатое мыло для волос, раскрошила его и обеими руками посыпала на свои черные блестящие волосы. Даже обнаженная, Джаснах Холин в совершенстве владела собой.
— Возможно, мы слишком много времени проводим внутри, — сказала принцесса. — Ты выглядишь какой-то загнанной, Шаллан. Обеспокоенной.
— Я в порядке, — резко бросила Шаллан.
— Хмм, да. Особенно если судить по твоему «совершенно спокойному, расслабленному тону». Очевидно, нам надо перейти от истории к чему-нибудь более прикладному, более интуитивному.
— Вроде естественных наук? — сказала Шаллан, воспрянув духом.
Джаснах откинула голову. Шаллан положила полотенце на край бассейна, встала на него коленями и свободной рукой стала намыливать пышные
— Я думала о философии, — сказала Джаснах.
Шаллан мигнула.
— Философия? Что в ней хорошего?
Разве это не искусство — сказать так много слов, как только возможно?
— Философия — важная область знания, — резко сказала Джаснах. — Особенно если тебя вовлекают в придворную политику. Она рассматривает природу морали и особенно те ситуации, когда требуется принять трудное решение.
— Да, Ваша Светлость. Хотя не понимаю, почему философия более «прикладная», чем история.
— Историю, по определению, нельзя изведать на своем опыте. То, что происходит сейчас, — настоящее, царство философии.
— Вопрос определения.
— Да, — сказала Джаснах, — все слова имеют склонность быть тем, чем их определили.
— Согласна, — сказала Шаллан, наклоняясь назад и давая возможность Джаснах смыть мыло с волос.
Принцесса стала тереть кожу колючим мылом.
— Слишком вежливый ответ, Шаллан. Что случилось с твоим остроумием?
Шаллан посмотрела на скамью и драгоценный фабриал. Итак, она оказалась слишком слабой и не в состоянии сделать то, что необходимо.
— У него короткий перерыв, Ваша Светлость, — сказала она. — Мое остроумие ожидает решения своего дела от коллег, моей искренности и моего безрассудства.
Джаснах подняла бровь.
Шаллан, не вставая с полотенца, откинулась на пятки.
— Откуда вызнаете, что правильно, а что нет, Джаснах? Если вы не слушаете девотариев, как вы решаете?
— Это зависит от философии человека. Что самое важное для тебя?
— Не знаю. Вы можете сказать мне?
— Нет, — ответила Джаснах. — Если я дам тебе ответ, я буду ничем не лучше девотариев, предписывающих веру.
— Они не зло, Джаснах.
— За исключением того, что пытаются править миром.
Шаллан поджала губы. Война Потерь уничтожила Теократию, единое учение Ворин разбилось на девотарии. Неизбежный конец религии, пытающейся править. Девотарии учили морали, но никого не заставляли верить. Принуждение — дело светлоглазых.
— Вы сказали, что не можете дать мне ответ, — сказала Шаллан. — Но разве я не могу спросить совета у кого-нибудь мудрого? Кто многое понял? Для чего писать философские труды, приходить к заключениям, если не делиться ими с другими? Вы сами сказали мне, что знания бессмысленны, если мы не используем их для принятия решений.
Джаснах улыбнулась, смочила руки и стала смывать мыло.
Шаллан уловила в глазах принцессы победный свет. Эта женщина не собиралась защищать идеи, в которые верила; она хотела подтолкнуть девушку к раздумьям. Шаллан пришла в ярость. Как узнать, что на самом деле думает Джаснах, если она принимает конфликтующие точки зрения?